Букет белых роз

Кросс Калерия

— Не забывай: я вижу людей насквозь, — сказал я прямо девушке в лицо.

На миг Эрика перестала двигаться. В самый неожиданный момент она нарочно бросила книгу мне в лицо, но я во время успел отшвырнуть в сторону этот предмет рукой, второй грубо ухватившись за воротник вероломной жницы.

— Стой!

Сотрудница не отличилась особой силой и выносливостью, как выяснилось потом. Чтобы не упустить Эрику, я без лишних слов и раздумий обхватил локтем её шею.

— Ударишь, сволочь диспетчерская?

Теперь пришла очередь улыбаться и мне.

—

Придётся выяснять всё силой, раз не хочешь по-хорошему, — шепнул я жнице прямо в ухо, плотнее прижимая ее к себе. — Отлично. Я давно хотел подраться. И мне плевать, что моё хрупкое здоровье на грани ухудшения. Ну что, согласна?

Юлия

В коридоре стало значительно светлее, и можно было рассмотреть объекты, висящие на стенах верблюжьего цвета. Весёлые и грустные маски, блестящие при свечах доспехи.

Мужчина, облаченный в плащ, шёл впереди меня.

— Я видел, ты была обманута нашим юным кукловодом…

— Немного, — опустила я глаза, когда Рей обернулся через плечо, чтобы прочесть в моём взгляде обескураженность.

— Бедовый мальчишка! Вечно любит так пошутить. Не принимай тот случай близко к сердцу.

— Но то, как они описывали мой психологический портрет… Откуда они знают обо мне?

— О тебе? Абсолютно ничего. Это Игроки, прожившие больше одного века. За время исполнения своих ролей они повидали множество мест, встречали разных людей, и каждый из них был по-своему прекрасен. Поэтому, пронаблюдав за тобой, Игрокам было легко узнать тебя.

— Вашим Игрокам больше ста лет?

Он ответил сразу, не замедляя шаг:

— Самым старшим — Греллю Сатклиффу и Эрике Шайни — чуть больше двухсот.

Не думай о них сейчас. Не нужно.

— Все остальные — тоже шинигами?

— Дотошная девушка… Нет, не все. Индус Солнце — шинигами, Анна — ангел, Изабелла — демонесса, а вот Уруха Такашима — по-японски говоря, ёкай, может облачаться в большого ворона… И так далее. Все они, будучи людьми, погибли, прежде чем стать официальными участниками нашего сообщества.

— А эти браслеты…

— Вещь, которую запрещено снимать до конца Игры, — за меня договорил чародей, отодвинув широкий рукав и показав свое правое предплечье, испещренное мелкими рубцами и темными кругами. — Иначе превратишься в пепел или просто станешь изуродованным трупом. Е же этого не случится, то пострадают другие… Видишь, эти пятна и шрамы говорят о том, что однажды я рискнул снять браслет.

После этого пять минут ходьбы прошли в полном молчании, и был слышен только стук собственного сердца, ровное дыхание и глубокие вздохи мужчины, плащ которого едва касался подолом каменных плит.

— Скажите, а в чем смысл самой Игры?

— Его знает только Хозяин. Даже мне такие сведения недоступны. Я бы и сам не прочь узнать потом…

— Роли…

— Задаются, как ты уже догадываешься, тоже Хозяином… Каждая роль должна что-то значить для мира… Поэтому среди высших существ Игроки прослыли легендарными актерами. Ни один человек, даже который до самой глубокой старости выступает в театре, никогда и никак не сможет сравниться

с их талантом, уж поверь мне… — Велдон остановился, поднимая полупрозрачную шторку. — Мы на месте. Входи, милая. Не смотри так на меня. Я не желаю красивым девушкам зла.

— Это… — обвела я помещение рукой, — ваши покои?

Цветки вереска, вербены и астры парили над нами в искрящейся пыли вперемешку с горящими свечами, книгами и кусками ткани.

Велдон поднял вверх соединённые руки и резко опустил, разводя в стороны. Все волшебство волшебство, а сама комната определенно увеличилась.

— Есть в этом что-то, - улыбнулся чародей.
– Нет, это место, где обычно я провожу ритуалы по вступлению в клуб и вызываю духов, если того пожелают мои клиенты… Помимо Игры я занимаюсь тем, что любил с самого детства — связывать свою судьбу и судьбы любопытных простаков с иным миром. В моей семье все были колдунами и ведьмами и, конечно, мне нравилось это. Я пошёл по стопам своих родственников. Сердце подсказывало — просто размахивать волшебной палочкой и варить зелья — это не дело. Я хотел показать себя миру, услышать голоса, рукоплескания. Быть признанным, а не как мои родители — сожженным на костре. Мне удалось спастись от смерти, заключив сделку с посланником тьмы.

Мой голос дрогнул:

— Вы…

— Я никому не открывал эту тайну. Даже Игрокам. Они ничтожны, несмотря на свой божественный талант. Я вижу, тебе можно довериться, поэтому я и рассказываю о себе. Прими это к сведению…

Моё внимание привлёк стол, на котором находился светящийся нежной голубизной стеклянный шар.

Велдон уже присел, очерчивая ногтями невидимые узоры на магической фигуре, и продолжал говорить, не отрывая взгляда от этого занятия:

— Моей целью было одно — любовь публики. И я получил то, чего так страстно хотел. По идее, мою душу должны были поглотить, но я, как подлинный эгоист и самовлюбленный идиот, поменял условия: я стал выполнять любые указания демона, чтобы обрести свободу.

— И поэтому была создана Игра?

— Совершено верно. А вот самой её сути и тайного смысла никто, включая меня, не знает. Но, если честно, мне нравится этот театр. Так интересно наблюдать за Игроками со стороны и верховодить ими… Но все не вековечно… Когда-нибудь и ей придёт конец, — сказал Велдон, сосредоточенный своей привычной работой. — Но сам процесс больше чем увлекателен, неправда ли?

— Мне кажется, что ничего хорошего в этой игре нет. Она благоприятствует пустоте… Бездне.

— Решать тебе, я просто решил узнать твое мнение. Но присмотрись, какая прекрасная фактура в исполнении ролей. Здесь применяется вахтовый метод игры. То есть, каждый поочередно выступает на воображаемой сцене, будто на кастинге, и в конце года мы объявляем результаты, насчитывая баллы. Тот, кто перед Финалом наберёт максимальное количество оценок, будет претендовать на главную роль в спектакле, который решит судьбу каждого Игрока. За блестящее выступление основным героям будет, возможно, дарована свобода, а если нет… то другим.