Буккакэ в Амитвилле
Шрифт:
– Да, не повезло парням… А пулемет как будто цел?
– Похоже… Берем?
– Давай!
Пулемет метров на пятьдесят влево перетащили. Туда же второй ходкой коробки перенесли со снаряженными лентами. Михаил сменил опустевшую холщовую ленту. Металлическая лента, конечно, надежнее, но выбора не было. Подкрутил барашек грубой вертикальной наводки. Пулемет со станком тяжел, в переноске утомителен. Зато избыточный вес дает точность стрельбы очередями.
Немецкая пехота уже в сотне метров, постреливает из карабинов.
– Ну, с Богом!
Само вырвалось, вообще-то раньше Прилучный во всевышнего
Поймал в прицел отчетливо видимые фигуры в серого цвета мундирах. Немцы именовали этот оттенок «фельдграу». Дал короткую очередь, подправил прицел и уже длинной очередью с поводкой вправо зарядил. Потом повернул пулемет влево и снова дал очередь на половину ленты. В ленте двести пятьдесят патронов, и почти каждая пуля пошла в цель. Залегли пехотинцы, кто уцелел. Но пулемет засекли. Несколько пуль ударили в щиток, сделав вмятины. А только пули были трассирующие, для целеуказания.
– Меняем дислокацию!
Вес пулемета со станком – больше семидесяти килограммов, да еще габариты приличные.
Перетащили максима. Пока Михаил устанавливал орудие на новом месте, Игорь перенес коробки с лентами.
– Пока затишье, ты бы набил патронами ленты. Цинк вон лежит.
– Есть, командир!
Послышался вой мин, и на прежнюю позицию обрушились одна за одной четыре штуки. Если бы товарищи остались там, их постигла бы печальная участь. Из любого опыта надо делать выводы. Михаил сделал. Пострелял с одной точки, сразу меняй на запасную позицию. И готовить их надо заранее, до боя, и лучше сразу две-три. В бою уже некогда обустраивать.
Мелькнула мысль: научились воевать, черт возьми! Опытный солдат – ценнейший ресурс.
На правом фланге один из бронетранспортеров добрался до передовой траншеи. Кто-то бросил бутылку с зажигательной смесью, причем ухитрился попасть внутрь кузова. Вспыхнуло пламя, и сразу черный дым повалил. Распахнулась задняя дверь, оттуда выпрыгнули двое и сразу сражены были винтовочными выстрелами. Итого – на поле три бронетранспортера, много трупов немецких пехотинцев. Наступление захлебнулось. Но Михаил отлично понимал: будь здесь пара танков, исход боя был бы другой.
Уцелевшие немцы отползали. Потом поднялись и побежали. По ним не стреляли – далеко. Да и кому преследовать, если и в полку потери есть? По траншее прошел командир роты. Увидев разведчиков у пулемета, удивился.
– А где пулеметчики?
– Там же и остались, в пулеметном гнезде. Попадание мины точнехонькое.
– Тогда спасибо, хлопцы, что поддержали огнем! Я за этот фланг беспокоился.
– Служим Советскому Союзу! – серьезно отозвался Игорь.
Пришел разносчик пищи.
Обычно на эту должность назначались мужчины, годные к нестроевой службе по медицинским показаниям – скажем, язва желудка, отсутствие пальцев на кисти, близорукость. Разносчик числился за кухней. В каждой руке по армейскому зеленому бачку-термосу. За спиной сидор, в котором нарезанный хлеб, ложки. Разливал по котелкам. В сам котелок – первое блюдо, в крышку котелка – второе, каша или макароны.
У Михаила с Игорем ни котелков, ни ложек не было. Разносчик снизошел к пулеметчикам, дал по железной миске и ложке. Супу вермишелевого налил. Пока бойцы жадно ели,
– Хороша машинка! Хитро придумано!
– Смотри не стрельни случайно! – поддел его Игорь. – Потом штаны стирать… Расход мыла…
Бойцы доели, разносчик наложил в эти же миски макароны по-флотски. Мяса достался один маленький кусочек, но запах был аппетитный. Да еще и с хлебом ржаным, недавно испеченным. С хлебом макароны не едят обычно, но с ним сытнее. Завтрака не было, и неизвестно, будет ли ужин. Поели от души, сыто отвалились в окопе.
За разговорами, чисткой пулемета, набиванием лент закончился день. Опять-таки разговор, как это часто бывало, заехал в высокие материи – ну, понятно, Игорь историк, мыслит масштабно… И уже не в первый раз Михаилу чудилось, что его друг прямо в будущее ухитряется заглянуть, так уверенно говорит о том, что мы обязательно объединимся с англичанами и даже американцами, которые еще нейтральны, но обязательно вынуждены будут занять нашу сторону… «Вот что значит образование!» – подумал про себя Михаил не без белой зависти и решительно поставил себе задачу обязательно учиться дальше: сначала закончить училище, стать командиром; потом все жилы вытянуть, но пробиться в академию Фрунзе…
Конечно, если жив останусь – поставил он точку своим проектам.
Как опустились сумерки, Игорь предложил:
– Товарищ командир! Давай сползаем к тому бронетранспортеру?
– Зачем?
– Вдруг есть чем поживиться?
– Если только ручным пулеметом. Заметит ротный, фитилей получим.
– Мы тихо и быстро. Да и не только пулемет! Наверняка жратву какую-никакую раздобудем.
Это решило вопрос. Поползли к бронетранспортеру. По сути, боевой пост оставили… Добрались. Передние колеса в воронке, накренился на правую сторону. Задние двери нараспашку, через них пехотинцы десантировались. На водительском сидении – труп механика, от головы половина осталась. Игорь сразу стал под жесткими сидениями шарить.
– Ага, есть мешок!
– Тащи в траншею. Вдруг ротный заявится… А я постараюсь пулемет снять.
Ручные пулеметы в вермахте были отличными. В нашем ДП-27 питание патронами из круглых магазинов. Они тяжелые и габаритные, снаряжаются мешкотно. Пулеметные ленты к немецкому МГ-34 значительно легче, сам пулемет надежнее. На ДП при активной стрельбе быстро садилась возвратно-боевая пружина. Однако говорить о превосходстве любого немецкого оружия не было принято. Политруки сразу становились в позу:
– Перед вражеским оружием преклоняешься?!
Михаил перед трофейным оружием не преклонялся, но отрицать, что это бесплатный плюс на войне – глупо, и он просто молча использовал трофеи в бою, да и в армейском быту тоже.
В темноте разобраться с креплением пулемета в вертлюге сложно, на ощупь приходилось. Но справился. В приемнике половина ленты. И вдруг какое-то движение с немецкой стороны, потом тихий разговор. Прислушался.
– Зигфрид, машина цела, не повреждена. Наше дело завести и уехать в свое расположение. Лейтенант обещал, если получится, по медали. Представь – война скоро закончится, а у нас награды. А может, и старшего солдата присвоят.