Буковый лес

Будакиду Валида Анастасовна

– Хорошо, когда работы много, – задумчиво произнёс Такис, – а «Милина и Пазарскава» это что? Вроде русского «Дульси и Кампана»?

Греки ни в каком состоянии не могут произнести буквы «ч», даже после выпитой «анисовки»; английское «джей» и ещё много других звуков. «Дольче Кабана» они произносят как «Дульси», танец «Ча-ча-ча» как «Ца-ца-ца». Ни один англичанин не понимает, что грек им хочет сказать, однако, греки, в свою очередь, считают это естественным, потому, что именно англичане очень плохо говорят на английском. И про Город им рассказывать бесполезно, потому что, оказывается, СССР – это русские, а русские – это Москва, потому что у них самих, кто родился на территории Греции – тот и грек.

Хоть ты чёрный, хоть с узкими глазами – родился здесь – значит, грек! «Раз приехал из СССР – значит, русский». Не может же человек родиться в России и быть греком. Или китайцем, например. «В России живут русские, в Греции – греки, в Германии – немцы и много греков». Про Германию они знают точно, у многих там живут родственники. Значит, там не все немцы.

– Не «вроде» «Дульси и Кампана», – пела Линда, не зря её в своё время Голунов, то ли «резкой», то ли «дерзкой» обозвал, а может и тем и другим, – это и есть фирма такая, только гораздо круче. В России уже открыта сеть магазинов, скоро и здесь появятся. Это просто вы пока на своём девятом этаже об этом не знаете, уже и по телевизору по новостям показывали, вы что – правда не смотрели?! – Линда обводит стол недоуменно-разочарованным взглядом.

– О-о-о! Интересно… М-м-да…, – сотрудники после раков снова начали щипать хлеб, – Эх! Мы же сладкое не заказали, – Катерина, пряча зависть к русским с новыми фирмами в карман, глубоко затянулась сигаретой и струсила пепел на пол, – что будем? Халву? Нико говорит, что халва здесь чудо, как хороша. Даже из Кавалы сюда приезжают за ней.

– Хорошо, что не из Канады! – Сострила Линда, но её не поняли.

– Ну, почему же! Бывает, что и из Канады, – очень серьёзно сказал Такис.

«Чудесной халвой» оказался застывший пудинг из манной крупы, облитый холодным киселём. Все опять тянули куски манки с общей тарелки через весь стол и подставляли ладошку под струящийся на бумажную скатерть и одежду холодный кисель.

«Любопытно, – думала Линда, – почему к десерту нельзя подать мороженое или простые тарталетки? Или зачем после рыбы и раков есть отжатый кефир с мёдом?» – Но внезапно она вспомнила утреннее внушение о «культуре питания» и тут же с новой силой кинулась отвоёвывать место под солнцем.

– Э!!! Ты где? Я? Ха-ха! Если б ты знал, где я! Ха-ха! Ты бы умер от зависти! Знаешь, с кем я? Не скажу-у-у! Нет, скажу-у-у! И ты умрё-ё-шь! – Приглашённые друзья, за ними «друзья друзей» и «лица» плавно переходили к завершающей стадии общего обеда. Они дружно, как по команде, вытащили мобильные телефоны и начали звонить своим товарищам и знакомым, очень подробно рассказывая, где они находятся, с кем, что сейчас съели и выпили, как было вкусно, как жаль, что его – телефонного друга – с ними не было, и что в следующий раз они обязательно его, ха-ха! с собой возьмут! Они передавали друг другу трубки, вырывали их из рук, в процессе рассматривали эти трубки, восторгались, или критиковали.

– Хороший телефон, – Коста крутил в руках чью-то мобилу, – новый? Да, неплохой. А чего ты не взял такой, как у меня?! Вот, посмотри…, – и тут демонстрировались все огромные достоинства телефона Косты, – …поэтому, – завершал речь хозяин трубки, – я тебе и говорю: твой тоже ничего, нормальный, но вот мой!!! Ладно, уговорил: покупай мой, а я завтра себе другой возьму… Недорого отдам…

Потом хозяин таверны сделал музыку погромче и все начали раскачиваться на задних ножках стульев, не сходя с плетеных табуреток. Греки, оказывается, все любят танцевать, только делают это, в основном, сидя.

Оживление за столом близилось к апогею.

Вдруг Такис густо пукнул. Все весело рассмеялись.

– Русская, – он обернулся к Линде, – ты же знаешь, что газы в себе держать вредно? Пуканье – это здоровье!

– Папаша, – Петрос давился от смеха, – в таком разе, папаша, ты самый здоровый человек на свете! Ты столько пердишь! Папаша, я так горжусь тобой, папаша, – Петро полез к отцу целоваться, чего раньше никогда не делал.

Внезапно Линда почувствовала неимоверный приступ радости за папашу Петроса, за то, что он очень здоровый, весёлый и совершенно замечательный человек. Так сказать, полный идиотис. Тут же стало совершенно безразлично, почему к обеду не подали тарелок индивидуального пользования? Зачем Катерина взгромоздилась на стол и скачет, в смысле танцует на столе, топча и раскидывая тарелки и еду?

Какая разница, почему «болельщики», когда хотят выразить восторг танцующему, запускают в него пачкой салфеток, почему жилистых и тощих раков пекут, а не варят, и зачем в прекрасное вино наливают Кока-Колу, а в анисовку воду; зачем крадут чаевые с соседних столиков и туалетную бумагу в местах общественного пользования, и почему без тостов чокаются всем, что налито в стаканы, включая дистиллированную воду, и многое, многое другое, а потом проглатывая это, ничего не говоря. Всё стало вовсе не глупо, а очень даже здорово!

– Господа, тост! – От возбуждения Линда совершенно забыла о своих поисках места под солнцем и лезла на рожон, плюнув на необходимую скромность в своём поведении: – Господа! Я знаю, что слово «тост» у вас обозначает тощий, сухой бутербродик с огрызком колбасы, но, у нас «там», – она выразительно кивнула в сторону, – у нас «там», за столами произносят тосты, в смысле пожелания каждому, сидящему. В принципе, я вижу, вам всё равно за что пить, пейте за человека, а ему станет приятно. Знаете, как русские живут? Они могут говорить друг другу хорошие слова вовсе не в День рожденья или именины, а просто так, в любой день. Даже могут выйти из дому за колбасой, встретить знакомого, захотят «обмыть» это дело, у русских «отпраздновать» называется «об-мыть», купят бутылку, начнут «обмывать» встречу и таких наговорят друг другу красивых слов. Я повторяю – просто так! Даже не в Пасху и не в Христугена, каждый день, почти как вы ходите по ресторанам. Вот сегодня что за день, да ничего! А я могу сидя тут за столом взять и пожелать всем чего нибудь, кому чего больше всего надо. Вот тебе, дорогая Катерина, я от всей души желаю, чтоб Коста женился на тебе, и чтоб ты родила четверых детей.

– Ого! Четверых много! – Катерина делала вид, что несколько смущена, хотя глаз заблестел.

– В самый раз! Да и Коста, я думаю, будет не против, – Линда опять орала одна, – по крайней мере, от самого процесса навряд ли откажется.

– Кто его спрашивает! – Заведённый коллектив сопел от восторга, – Если что, мы помочь можем! В любое время, пусть Катерина только скажет!

– Такули! – Линда повернулась со стаканом к «идиотису», – Тебе много-много клиентов, заработать денег и чтоб на всё это у тебя хватило здоровья. Если что не получится – тебе мой брат Ёрго свою тележку отдаст. Будешь и ты бегать от «Дульси Кампана» и до куда хочешь.

– Тебе, Нико…

Буквально за полчаса она нажелала всем и всего. И «друзьям», и «друзьям друзей», и бывшим «незнакомым лицам». Официанты приносили ципуро ещё раз пять. Но самое странное – никто не попытался перебить или откорректировать её поведение, всем было ужасно любопытно впервые в жизни послушать столько интересного одновременно и, практически, без всякого на то повода. Уже наливал каждый сам себе и пил с большим интересом.

– Русская, а что у вас «там», – Такис обнял её за плечи и опять кивнул в сторону высоких гор, – ты не врёшь, и действительно не надо ждать именин или Дня рожденья, чтоб тебе сказали что-нибудь приятное и не по, чёрт возьми, телефону?!