Булавин (СИ, ч.1-2)
Шрифт:
Пирушка по случаю встречи друзей и компаньонов, Кондрата и Степана, затянулась за полночь, и переговорить с Аленой в первый вечер мне не довелось. Мы были представлены друг другу, и пока наши более старшие родственники побухивали и вспоминали славные денечки, с тоскливым выражением лица сидели за столом и перемигивались. Зато потом общения было с избытком. Толстопятов занялся своими делами и вместе с батей носился по всему Войску, чего-то там арендовал, кажется, соляные промыслы в районе Миусинского городка и угольную разработку в верховьях Кадамовки, а племянницу оставил в нашем доме на моем попечении.
Так прошло, как я уже сказал ранее, две недели, и для себя я уже определился в том, что с такой девушкой как Алена, можно прожить всю свою жизнь, ибо плюсов в ней было гораздо больше чем минусов. Сначала о хорошем. Она умна, красива, проницательна, начитанна, близка мне по духу, активный по жизни человек и, как мне кажется, будет хорошей матерью. На том, что девушка богата, внимание не заостряю. Для меня это не очень-то и важно, так как я сам о себе могу позаботиться. Теперь о минусах, а их не так уж и мало. Алена скрытна, порой впадает в легкую депрессию, на все имеет свое мнение и слова мужа всегда будет воспринимать как рекомендацию, а не глас хозяина, то есть по "Домострою" будущая жена жить не станет. Однако это все не важно, хотя, вне всякого сомнения, в Алене меня привлекли именно плюсы. Незаметно для себя я понял, что влюбился, и потому женюсь на этой девушке в любом случае. Пока я не могу разобраться в себе полностью, и не в состоянии определить степень моей увлеченности белокурой ведуньей. Но я могу слушать ее голос часами, и когда смотрю на нее, то в моем сердце поселяется спокойствие, а душа оттаивает и хочется напевать какую-нибудь веселую мелодию. Что это если не любовь?
Сегодняшний день должен был пройти как обычно, то есть прогулка по Черкасску, поход в гости, позднее возвращение домой и, возможно, поцелуй на ночь. Вот только сегодня в столицу приехал Харько Нечос, мой будущий компаньон по весеннему походу и предстояло обсудить с ним некоторые важные вопросы, которые отлагательства не терпели. Поэтому я хотел на время оставить Алену на попечение Ульяны и самостоятельно посетить постоялый двор, на котором остановился запорожский атаман, но раз уж невеста желает пойти со мной, то почему бы и нет.
Ожидание долго не продлилось. Девушка спустилась со второго этажа, на ней была меховая шубка и можно было видеть только ее личико и сияющие глаза. Мы вышли на улицу, я галантно предложил ей свой локоть и мы направились на постоялый двор, расположенный на другом конце Черкасска. Конечно, был бы я один, то туда-сюда быстро обернулся, но рядом со мной находилась Алена и потому мы никуда не спешили, шли по заснеженным улицам, раскланивались со знакомыми людьми и вели неспешную беседу.
– Скоро мы с дядей уезжаем, - сказала девушка.
– Но весной мы обязательно встретимся, милая.
– Ты говоришь милая так, как будто я уже твоя невеста.
Посмотрев на Алену, я заметил в ее глазах смешинки. И обхватив девушку за плечо, на миг легонько прижал ее к себе, поймал взгляд синих глаз, и вполне серьезно спросил:
– А разве это не так?
– Все так, просто хотелось тебя немного подразнить, а ты шуток не понимаешь.
– Смотри, я тоже могу пошутить.
– Например?
–
По всей направленности разговора, девушка была должна ответить какой-нибудь колкостью. Однако она промолчала, я вновь посмотрел на нее и заметил, что она смотрит на переулок, ведущий к майдану. Перевел взгляд дальше и увидел одного из черкасских попов, который мирно беседовал с пожилой казачкой, наверное, своей прихожанкой. Все понятно, Алена опять увидела священнослужителя в рясе, и в такие моменты, в ее глазах легко читаются только два чувства, незамутненная ничем ненависть и желание уничтожить противника. Я наблюдаю за подобным эмоциональным перепадом уже не в первый раз и оттого спокоен. Все пройдет, и хотя я не до конца понимаю причин ее злобы на служителей христианского культа, думаю, что моей любимой есть, за что их ненавидеть.
– Спокойно, милая.
Я вновь прижал к себе невесту и повел ее дальше по улице. И когда мы удалились от священника, полноватого лысого дядьки, который не обратил на нас совершенно никакого внимания, Алена вновь расслабилась и выдохнула:
– Выродки!
– Почему ты их так ненавидишь?
– Наверное, по той причине, что боюсь их. С детства меня мать наставляла, что необходимо прятаться от людей в черных рясах и постоянно ожидать от них подвоха, и этот страх настолько крепко засел во мне, что ничем его вытравить не получается.
– Фобия, однако.
– Не знаю, что такое фобия, но я их ненавижу, презираю и боюсь.
– А твоя мама, она тоже ведуньей была?
– Нет, - Алена покачала головой.
– Прабабушка и бабушка были, а мама свой талант душила, как могла, и в церкви времени проводила больше чем дома. Сама всю жизнь в страхе прожила, и меня им так опутала, что до сих пор избавиться не могу.
– А чего же она тогда боялась, если была хорошей прихожанкой?
– На ее глазах мою прабабушку сожгли. Может быть, слышал про дело старицы Алены?
– Соратница Степана Тимофеевича Разина?
– Она самая. Ее инквизиторы после пыток на городскую площадь вытащили и в деревянном срубе сожгли. Мама с бабушкой тогда затаились и год в подвале у верных людей жили. Потом мама осталась одна, деваться ей было некуда, но она встретила папу, и все в ее жизни изменилось к лучшему. Отец про маму все знал, но он никого и никогда не боялся, выправил для нее новый паспорт, а затем женился на ней. Кажется, вот оно счастье, дом полная чаша, любимый и добрый муж, и никто тебя не ищет. Но счастье недолговечно. Сначала отец пропал, двинулся с караваном на Хиву, и не вернулся, а затем мама от страха перед инквизиторами заболела и умерла.
– Инквизиторы, это да, просто так их не забудешь.
Алена остановилась, посмотрела на меня и спросила то, о чем раньше никогда не спрашивала, хотя мы переговорили с ней об очень многом:
– Лют, а правда, что ты с ними дрался?
– Да.
– И ты убил троих выродков рода человеческого?
– Только двоих, а третьего Митяй Корчага подстрелил. А ты откуда про это знаешь?
– Дядя рассказал, когда из Черкасска уезжал, а с ним твой отец поделился. Я думала, что этим он тебе цену набивает, но ты молчал, и я решила сама спросить.