Булочка для кондитера
Шрифт:
Эдик пьет и не отвечает на звонки. Я жую шоколадное печенье и думаю над тем, как отчаянно мне хочется стукнуть себя молотком по лбу. Почему я такая правильная? Почему честная? Любая другая женщина боролась бы до последнего, плела интриги и победила.
А я?
Я ничего не значу, ничего не могу противопоставить этому миру красивых, сильных или хотя бы хитроумных. Возможно, мне пора завести кошку - сделать первый шаг к образу одинокой независимой женщины. Честной и принципиальной. Гори она огнем эта принципиальность.
Лиля, которую отпоили глинтвейном и привезли домой.
– Не совсем понимаю, - от неожиданности Руслан все-таки сел. Этот тип целовал Лильку в своей машине чуть больше часа назад, а теперь пришел к нему. Посплетничать на тему решил, что ли? Хреновая идея. Кулаки чесались объяснить ему это популярно. Но брехать, как озверевшая дворняжка на породистого лоснящегося кобеля он не будет, сыграет по его правилам, как положено в мире тех, у кого “фэйс как тейбл” - фиг разглядишь, кому поднасрали.
– Вот и я не понимаю, - согласился Вальдемар.
– А когда я чего-то не понимаю, я уточняю. Тебе нравится Лиля, хоть немного?
Ответом стал растерянный, удивленный взгляд. Владимир подождал несколько секунд, но кондитер молчал, как ирисок наелся. Склеился, короче, парень.
– Хорошо, тогда так. Я не имею никакого морального права на этот разговор, но настолько тупой влюбленный осел, что пришел сюда. Лиля оторвет мне башку если узнает. И да, я тоже умею говорить на русском “с выражением”, - прочитал еще большее недоумение на лице Руслана. Тот согласно кивнул, но кипящие в голове мысли напрочь отказывались обличаться в слова. Да и что он мог сказать? Разве что призвать специалиста по вывозу куда подальше ненормальных миллионеров. Интересно, а такая есть? Хотя, чего это он? Есть же Маргарита Семёновна. Его как ветром сдует. Тем временем, Вальдемар продолжал свой затянувшийся монолог:
– Так вот, пока ты хлопаешь глазами, изложу свое видение ситуации. Лилия влюблена в тебя по уши, - тут уже кондитер дернулся, чтобы вставить фразу, но его остановили одним коротким жестом.
– дай договорю, сам напросился. Я хочу выяснить, есть ли у неё шанс на взаимность. Если нет, то уезжай. Не попадайся ей на глаза, сворачивай проект. Убытки я возмещу, куплю тебе дом, новое место под мастерскую в пять раз больше, где угодно. Вернись в Европу, у тебя там неплохо складывалось, деньгами и протекцией я обеспечу. Только держись подальше от неё.
В Руслана как будто кидались не словами и странными коммерческими предложениями, а кирпичами. Красными такими, прокаленными, качественными и все болезненно попадали куда-то в район грудной клетки. Они мешали сказать хоть слово, ответить на поток определенно нездорового сознания Лозовского. Парень даже принюхался, нет, не пьян.
– Ты здоров?
– прищурился Руслан.
– Час назад вы целовались в машине, а теперь ты сообщаешь, что она влюблена в меня. Я попал в мексиканский сериал? Или в тот шлак, что по выходным смотрит моя мама по центральному тв?
– Случайность, - Вальдемар пожал плечами, как будто ничего не произошло.
– Она таким способом отказалась выйти за меня замуж. Хотя в её ситуации отказываться от брака рискованно. Именно поэтому я решил все прояснить сейчас. Если с тобой ничего не светит, я попробую снова и на этот раз она скажет “да”…
Хорошо, что он сел. Кондитер не понимал ничего, какой брак? Какая ситуация? Какое “Да”? Все это не имело никакого значения, пока в голове и сердце стучало “влюблена”. Значит, она каждый раз смущалась не просто так. А он еще со своими намеками! Придурок, идиот, кретин! Захотелось побиться головой об стену, а потом с окровавленным лбом прибежать к девушке и целовать. Долго-долго, пока воздух в легких не закончится, пока небо не рухнет на землю, пока не придет из школы Симыч и не спросит в лучших традициях русского кино: “А что это вы здесь делаете?”. Мысль о сыне помогла удержать себя на месте.
– Подожди, - от неожиданности забыл про свою игру во вменяемость и перешел на “ты”.
– Что за ситуация? Объясни подробно. Я хочу знать…
***
Лиля бежала по длинному узкому коридору к гримерке в надежде застать Эда одного и успеть все ему рассказать, но замерла у приоткрытой двери. Не успела. Путь со сцены оказался короче.
– Какого лешего, Эд? Что ты устроил?
– кричала девушка. Голос узнаваем, Кэт добралась до обнаглевшего вокалиста раньше и сейчас коллега по цеху имел все шансы стать калекой, как минимум лишиться барабанных перепонок. Слишком громогласной была девушка.
– Им понравилось, - голос друга, вопреки ожиданиям, звучал спокойно.
– И тебе тоже, - хитро заметил он. Скрипнул стул.
– Это не имеет значения, - проворчала Кэт.- Больше никогда так не делай, понял? Иначе я передумаю по поводу сотрудничества.
Ультиматум был выставлен и благополучно проигнорирован. Лиля слышала как вскрикнула девушка, подалась вперед, чтобы прийти на помощь, но услышав Эда, отпрянула от двери.
– Сделаю! И ты никуда не уйдешь, - Лиля впервые слышала голос друга таким, хриплым, чуть надрывным и, о ужас, властным. Даже на сцене, даже во время исполнения самой возбуждающей толпу баллады, он не звучал так.
– Я не отпущу. Ни на секунду, ни на мгновение, потому что…
Она отошла на несколько шагов, чтобы не слышать. Все равно опоздала. Прерывать их в такой момент… Нет, Кэт ей было не жалко, а вот поступить так с другом Лиля не могла.
– Пусти меня!
– почти кричал мужчина. Язык заплетался.
– Я сказал, пусти!
– У вас нет пропуска, - с незнакомцами охрана всегда была строга и беспринципна.
– Есть универсальный пропуск!
– рявкнул тот. Лиля подошла к выходу и увидела, как растрепанный рыжий мужик размахивает какими-то корочками перед носом охранника.- Ты совсем, что ль тупой? Мне надо увидеть Катю. Её муж много лет ищет, твою мать!
И тут до Лили дошло, в растрепанном и помятом алкаше она узнала, о ужас, Льва. Друга Руслана, который казался самым вменяемым и сдержанным из всей тройки. Картинка совпадала с трудом: тщательно уложенные рыжие волосы против растрепанного гнезда, причесанная короткая бородка против обросшей и примятой с одной стороны, как будто он спал прямо на барной стойке, идеальный костюм против джинс и разорванной в паре мест рубашки. Только очки оставались на месте.
– Простите, что происходит?
– в поле её зрения появилась Рита. Разумеется, она там, где любой кипиш. В первых рядах с фотоаппаратом.