Булочка с изюминкой
Шрифт:
– Нравится? – сверкнул улыбкой блудодей. Лицо его подсвечивалось мягким сиянием, исходившим, казалось, прямо из стен мобиля.
–Восторг! – призналась Варя. И осмелилась попросить: – Дашь потом повести? Я очень аккуратная!
Откинувшись на сиденье, её кавалер расхохотался. Потом с удовольствием кивнул:
– Непременно. А теперь – держись. Скоро взлетаем. Ты ещё не ездила на воздушке?
И тут Варвара, наконец, не выдержала и завопила от полноты чувств:
– Ийехоу!
…Проводив взглядом удалившуюся на мобиле парочку, джентльмен-наблюдатель не спеша расплатился, поднялся с места и перешёл на открытую веранду для курящих. Выбрал укромный уголок, затянулся душистой сигаретой, активировав заодно в мундштуке устройство, блокирующее возможную прослушку. Несмотря на то, что находился в гордом одиночестве, он был верен старым надёжным привычкам.
Вновь коснулся переговорника.
– Эрих? Да, отбыли. Он, конечно, шустрый малый, но и ценьора не промах; уверен, скучать им не придётся. Послушай, дружище, пользуясь случаем, поделюсь информацией: странные дела тут у нас творятся. Пока готовили заказ для твоего… для объекта, Феликс решил на всякий случай пройтись по здешней кухне. Ты же помнишь: у него особое зрение… Так вот, в бутылке одного интересного винца, которое твой… объект обычно заказывает к рыбе, он углядел приличную дозу яда. Хватило бы на слона. Я знаю, что на него никакая отрава не действует, но, похоже, кто-то не знает, и просчитался. Нет, пока ещё выясняем. Конечно, не успел нахлебаться; да он и не пил, он, видишь ли, взял да и повторил заказ дамы: вместо вина затребовал бокал пива. Как тебе везеньице, а? В общем, я немного над ними покружусь, а если они отправятся к нему домой – наблюдение сниму совсем: как я понял, в его гнезде безопасно… Всё, отбой.
Через минуту с перил веранды сорвался ввысь и устремился вслед за силуэтом парящего в небе «Единорога» огромный кондор. Стая летучих мышей, отправившихся на ночную охоту, шарахнулась, рассыпавшись на множество негодующе пищащих комочков.
Глава 16
Первый раз они поцеловались в небе. Между маревом огней столицы под ногами – и сиянием звёзд над головой. Они поднялись даже выше трасс воздушки – этакого летающего метро для избранных, опутавшего Авилар сюрреалистической паутиной прозрачных тоннелей; выше полицейских мобилей, следящих за порядком в никогда не засыпающем городе; выше редких птиц, приспособившихся к присутствию человека в небе и либо огибавших город стороной, либо набирающих вовсе уж невиданную высоту, с которой столица превращалась в этакое бисерное пасхальное яичко… Казалось, ещё немного – и в подобную, пылающую ночными огнями сферу, превратится и сама планета, а «Единорог» рванёт ещё дальше, в стратосферу, а потом и в космос.
Но хозяин твёрдой рукой направил его на одну ему известную цель, поколдовал над рулём, и, дождавшись, пока обозначилась-таки некая приборная панель с разноцветными огнями, повернулся к Варваре. Та следила за его манипуляциями, затаив дыхание.
Отчего-то ей совсем не было страшно.
Наверху «Единорог» вновь нарастил крышу, оставив её при этом почти прозрачной. Ни холода, ни встречных потоков воздуха не ощущалось, хоть, если судить по клочьям стремительно пробегавших мимо облаков – скорость мобиль развил нешуточную. И даже высота не внушала страха, как в самолёте, когда её практически не ощущаешь: глаза видят землю, расчерченную полями и домиками, как увеличенную географическую карту, а ноги чувствуют твёрдый надёжный пол – и чего, спрашивается, бояться? К тому же, зрелише, раскрывающееся перед глазами, оказалось настолько фантастичным, что… им можно было неустанно восхищаться, но обмирать от страха – чистое кощунство!
И вот сейчас, когда горизонт отодвигался всё дальше и дальше, когда прозрачная обшивка дарила иллюзию настоящего полёта, будто ты и есть чудо-птица или дракон… Робин поколдовал над рулём – и повернулся к ней.
Мягко, без привычной уже дурашливости и лукавства, улыбнулся – и привлёк к себе.
Она и не заметила, как оказалась у него на коленях. Губы их встретились – соприкасаясь сперва осторожно, почти робко, а затем смелее, настойчивей… Но главное – он не хватал и не притягивал Варю за затылок, чем грешили немногие, рискнувшие когда-то её поцеловать, как будто боялись, что она вот-вот начнёт брезгливо отворачиваться. О нет, её нынешний мужчина нашёл рукам куда более интересное применение, притиснув её к себе так, что хрустнули рёбра. Впрочем, кажется, это пострадало несколько пуговок на жакете, потому что Варваре стало вдруг трудно дышать, и она попыталась сделать это полной грудью, а та, кажется, аж сплющилась о сильный мужской торс. Стоило вдохнуть поглубже, от души – пуговки-то и того-с.
А потому что – ох уж, этот торс…
Даже сквозь ткань своего жакета и его рубашки она чувствовала напрягшиеся мускулы. («Мы-ши-цы», вспомнилось не вовремя…) И так увлеклась своими чудесными ощущениями – а тут ведь ещё и поцелуй! – что когда одна из загребущих лап блудодея нежно погладила и сжала её ягодицу – отреагировала как-то ненормально: вместо того, чтобы возмущённо отпрянуть, застонала – и даже подалась немного вперёд, так что второй мужской руке стало удобно лечь симметрично первой. Как же это было восхитительно…
Совершенно забывшись и поведясь на инстинкты оголодавшей по ласке женщины, она в ответ стиснула в объятьях «Робина» – кто бы он ни был, но целовался потрясающе! – и с удовольствием провела всеми пальчиками по напрягшейся спине, сперва к пояснице, потом к сильной жилистой шее…
И тут ей всё же не хватило воздуха.
Отстранившись – деликатно, не то, не дай боже, кавалер решит, что он ей противен и обидится – она прошептала с придыханием:
– Сумасшедший! Ведь расшибёмся!
– Магопилот, – коротко ответил он – и вновь припал к её рту жадными умелыми губами. На миг оторвался и счёл нужным пояснить: – Домчит до самого дома и сядет сам, не волнуйся…
«До чьего дома?» – ехидно хотела переспросить Варя. Но слова, звучащие у самых губ, так возбуждающе щекотали, что зуд этот требовалось немедленно унять.
И лишь осознание того, что она, укуси её пчела, в конце концов взрослая солидная дама, и не полагается ей лишаться вдовьей невинности где-то под небесами, удержало от нахлынувшего желания опрокинуть кавалера на уже подавшуюся вниз спинку умнющего кресла, и вжать собой, грудью… чтобы не сбежал.
Но не школьница же она, в конце концов, сопливая – заниматься сексом в автомобиле. Это молодёжи некуда приткнуться, вот они и выбирают мало-мальски удобные сидячие и лежачие места, а ей, шикарной женщине, не к лицу тащить с партнёра штаны, а самой при этом прислушиваться: не сбоит ли что в системе? Магопилот магопилотом, а всё-таки Варя не слишком доверяла этой самой техномагии. Согласитесь, на земле оно как-то надёжнее.
Но попытку распластать его на сиденье блудодей уловил – и откинулся сам, с немалым удовольствием. Он и Варю за собой потянул, но та, фыркнув и погрозив пальчиком, отстранилась.
– Ты чудо, – рассмеялся мужчина. – Превосходное, изумительное чудо… Неужели все земные женщины таковы?
– За всех не скажу, а я такая, – с достоинством ответила Варвара. И даже плечи расправила от этого своего достоинства. Почти сидя верхом на своём «прынце», ага… Что-то вновь явственно треснуло. Робин с удовольствием скосил глаза на её бюст, не стесняемый более отлетевшими застёжками воротника и последними пуговицами… и благоговейно возложил на него ладони. Как на святыню.
Просто возложил. И чуть погладил, как бы ощущая, взвешивая…
– Словно налитые плоды, – промурчал. – Ах, ты моя яблонька…
Коротко рыкнув, Варвара ужом выскользнула из-под этих рук, исследовавших её грудь с тщательностью слепого, читающего по азбуке Брайля.
– Дорогая, ценьора, что я сделал не так? – взмолился герцог, поспешно приводя себя в сидячее положение. – Скажу откровенно, я ведь думал, что никто не против… небольшого тяжёлого флирта в небесах, а?
Ценьора с удовольствием поёрзала в кресле и улыбнулась так предвкушающе, что у пятого герцога Авиларского сладко заныло в паху. Впрочем, ныло там давно, но сейчас – особенно приятно.