Бум
Шрифт:
и разрухе. На улице, где не осталось ни одного целого дома, в глубине парка
возвышался великолепный особняк. Кованые решётки отделяли его от всего
остального мира и, казалось, что время повернуло вспять: не было грабежей,
не было великого пожара, Наполеон не отправился с походом на Россию, а я
со своим другом оказались в гостях у хороших знакомых.
Настя открыла неприметную калитку, и мы очутились в тени величественных
деревьев, окаймлявших
одетый в ливрею, и сказал, что барыня уже ждёт.
Странно, мы никого не предупреждали о своём приходе. Настя решила
навестить свою тётушку совершенно спонтанно.
Вскоре мы поднимались по мраморным ступенькам крыльца. При входе нас
приветствовала сама госпожа Головчина.
– Настенька, как я рада видеть тебя. Давненько ты ко мне не захаживала.
Представь меня своим спутникам.
Настя, смутившись, подтолкнула Шарля вперёд и едва слышно произнесла:
– Знакомьтесь, тётушка, это мой муж Шарль де Вильмон, а то его друг маркиз
Поль де Турмон.
– Что же, нечто подобное я и ожидала услышать.
Двери распахнулись, и мы очутились в великолепном вестибюле,
украшенном античными статуями.
– Пройдёмте в гостиную, вскоре подадут обед. Поль уделите мне несколько
минут, и прошу пройти со мной в кабинет. Пусть молодые поворкуют. Ведь
им осталось быть вместе не более двух дней.
Я удивлённо посмотрел на госпожу Головчину и хотел задать вопрос, но она
не дала такой возможности.
– Степан, голубчик, принеси нам наливочки, - обратилась она к одному из
слуг, стоявших у дверей кабинета. Тот моментально скрылся и через пару
минут вернулся с запотевшим графином.
– И так, Поль, у меня для вас есть сюрприз, - начала свою речь Настина
тётушка, - вам, наверное, показалось странным, что мой дом уцелел в таком
аду. В этом нет ничего необычного, Настенька, должно быть, говорила, что в
юности я подолгу жила в Париже. Так вот, там я и приобрела достаточно
влиятельных друзей, не забывших меня и в эти трудные времена. В своё
время я была знакома и с вашим императором, которому когда-то оказала
неоценимую услугу, и теперь вот пожинаю плоды своей благотворительности
в относительной тишине и спокойствии. Что это я всё о себе да о себе? Я ведь
уже упомянула о том, что вас ждёт сюрприз. Не буду томить. Я пока пойду,
побеседую с молодыми, а вы поговорите со своей знакомой, с которой вы
встретились всего лишь раз накануне отъезда из Парижа.
Госпожа Головчина покинула комнату, а я остался пребывать в недоумении, о
какой
Дверь распахнулась и в кабинет вошла женщина, которую я где-то видел в
той, прошлой жизни, но когда и где это было, не мог вспомнить.
– Месье, де Турмон, позвольте напомнить о нашем знакомстве,- произнесла
женщина на прекрасном французском.
– Мы с вами встречались почти год
назад в Париже, когда вы посетили в обществе мадам де Обинь мой салон.
Да, да, это я и никто другой. Вы видите перед собой именно ту мадам
Ленорман, с которой беседовали в том далёком и таком недосягаемом теперь
Париже.
Мне стало плохо, не хватало воздуха, на глаза набежали слёзы. Я всё
вспомнил, и салон мадам Ленорман, и её пророчество, а самое главное, мне
почудилось, что я вновь увидел свою Женевъеву, почувствовал запах её
волос, ощутил прикосновение рук, услышал её голос. Боже, как же давно это
было.
– Месье, что с вами?
– услышал я сквозь пелену забвенья.
– Извините, мне показалось, что я вновь встретился с той, которую люблю
больше жизни. Ещё раз прошу прощения. Мадам, но как вы оказались здесь,
в Москве и при таких странных обстоятельствах?
– Ах, месье Поль, месье Поль. Мадам Головчина моя давняя подруга и она
пригласила меня в гости как раз накануне падения Москвы. Хотя я и знала о
том, что должно произойти, но решилась на поездку только по одной
причине.
– Что же заставило вас окунуться в такой водоворот событий, где каждая
минуту может стать последней в жизни?
– Ни что, а кто. Так вот этим человеком оказались вы, Поль. Именно из-за вас
я оставила Париж и, слегка опередив армию Бонапарта, смогла
беспрепятственно пробраться в Москву.
Я с удивлением посмотрел на госпожу Ленорман.
– Поль, не смотрите на меня так. Я лишь выполняю волю своей лучшей
подруги, которую вы так хорошо знаете.
– Мадам, прошу, не томите.
– Я имею известие от вашей невесты, если вы так позволите называть её.
После вашего отъезда Женевъева стала частой гостьей в моём доме. У неё
обнаружились задатки предсказательницы, которые я помогаю развивать.
Однажды глубоким вечером ваша соседка буквально ворвалась ко мне и
потребовала, чтобы я немедленно отправилась в Россию и нашла вас, Поль.
– Боже, боже, так вы виделись с Женевъевой. Скажите, как она там? Всё ли с
ней хорошо? Помнит ли она о моём обещании по возвращении из России
сыграть свадьбу? Говорите же, не томите!