Бумажная девушка
Шрифт:
Она включила свой смартфон и нашла в длинном списке контактов телефон врача. Уже садясь в машину, она бросила:
— Жди, сейчас перешлю номер.
Служащий захлопнул дверцу, и шикарный автомобиль направился к массивным воротам, преграждающим вход на территорию комплекса. Но, не проехав и пятидесяти метров, такси остановилось посреди аллеи. Аврора выскочила, подбежала и быстро поцеловала меня. Прежде чем снова исчезнуть, она надела на меня наушники и сунула в руки плеер.
У меня на губах остался вкус ее поцелуя, а в ушах звучали слова одной из самых красивых баллад Элвиса, которую я открыл Авроре, когда мы были влюблены настолько сильно, чтобы дарить друг другу песни.
Maybe I didn't treat you Quite as good as I should have Maybe I didn't love you Quite as often as I could have You were Always On My Mind You were Always On My Mind [72]28
Испытание
Читателя
72
Откуда в отеле такая роскошная библиотека?
Наверное, щедрого подарка эмира хватило не только на клинику. Больше всего поражал анахронизм в оформлении и бросающаяся в глаза элитарность помещения, словно это был читальный зал престижного английского университета, а не гостиничная библиотека. В украшенных изящными коринфскими колонками шкафах стояли тысячи томов в элегантных переплетах. При взгляде на тяжелые резные двери, мраморные бюсты и старинные деревянные панели на стенах возникало ощущение, что перенесся на несколько веков назад. Единственная уступка современности — компьютеры последней модели были спрятаны в шкафах из орехового дерева.
В юности я бы отдал все, лишь бы получить возможность работать в таком месте. У меня в комнате не было письменного стола, и уроки я делал, запершись в туалете: на колени клал служившую столом доску, а на голову надевал строительную каску, слегка заглушавшую крики соседей.
Библиотекарша в круглых очках, мохеровом свитере и шотландской юбке выглядела так, словно телепортировалась из прошлого. Просмотрев список необходимых мне книг, она призналась, что я ее первый читатель за день.
— Люди приезжают сюда отдыхать, им больше нравится лежать на пляже, чем читать сочинения Георга Вильгельма Фридриха Гегеля.
Слабо улыбнувшись, я принял из ее рук стопку книг и большую чашку горячего шоколада с мексиканскими специями.
Я устроился у большого окна рядом с небесным глобусом Коронелли [73] и, не откладывая дела в долгий ящик, взялся за книги.
Атмосфера как нельзя лучше способствовала работе. Тишину нарушал только шелест переворачиваемых страниц и мягкое шуршание ручки. На столе передо мной лежало несколько тщательно отобранных справочных изданий: «Что такое литература» Жана Поля Сартра, «Lector in fabula» [74] Умберто Эко и «Философский словарь» Вольтера. За два часа я исписал добрый десяток страниц. Я чувствовал себя в родной стихии: книги, тишина и покой, как будто я снова преподаю
73
Коронелли (ит. Marco-Vincentio Coronelli, 1650–1718) — итальянский историк и географ, генерал ордена миноритов. Занимался главным образом космографией. Изготовил в Париже, по поручению Людовика XIV, земной и небесный глобусы, которые до сих пор хранятся в Национальной библиотеке Парижа.
74
«Lector in fabula. La cooperazione interpretativa nei testi narrative» (ит). — «Роль читателя. Исследования по семиотике текста».
— Вау! Да здесь как в университете!
Мило ввалился в величественный зал, словно грязный пес в элегантную гостиную.
Кинув сумку на кресло, он заглянул мне через плечо.
— Ну, нашел что-нибудь?
— Я составил план действий, но нужна твоя помощь.
— Без проблем!
Я надел на ручку колпачок и заговорил:
— Надо распределить обязанности. Ты вернешься в Лос-Анджелес и попытаешься найти уцелевший экземпляр книги. Знаю, шансов мало, но, если его уничтожат, Билли точно умрет.
— А ты?
— Повезу ее в Париж к врачу, которого посоветовала Аврора. Надо приостановить развитие болезни. Но главное…
Я сложил раскиданные по столу листы бумаги, собираясь с мыслями.
— Что главное?
— Я должен написать третий том, чтобы Билли вернулась домой.
Мило нахмурился:
— Не понимаю, почему ты так уверен, что, написав книгу, отправишь ее обратно?
Я взял блокнот и постарался четко, в манере доктора Филипсона, изложить все, что передумал за последние два часа.
— Ты, я, Кароль — мы живем в реальном мире. Это настоящая жизнь, в ней мы совершаем различные поступки и сталкиваемся с себе подобными, то есть с людьми.
— Это понятно.
— Но есть еще и воображаемый мир — мир литературы и вымысла. Там до недавнего времени жила Билли.
Для большей убедительности я нарисовал табличку:
— Продолжай, — потребовал Мило.
— Как ты сам сказал, Билли пересекла границу между двумя мирами благодаря типографской ошибке. Сто тысяч бракованных экземпляров книги открыли ей дверь в другое измерение.
Мило одобрительно хмыкнул.
— И вот, попав в непривычное окружение, Билли стала терять силы.
Мило подскочил.
— Значит, единственная возможность не дать ей умереть здесь — это найти последний бракованный экземпляр…
— А чтобы отправить ее обратно, надо написать третий том. Так она сможет вернуться туда, откуда пришла.
Мило с интересом рассматривал схему, но его явно что-то смущало.
— До тебя так и не дошло, почему третий том позволит ей вернуться домой?
— Честно говоря, нет.
— Ладно, слушай. Объясняю еще раз. Как по-твоему, кто создает воображаемый мир?
— Конечно, ты! Ну, то есть писатель.
— Ты прав. Но я проделываю лишь половину работы.
— А вторую кто?
— Читатель…
Мило озадаченно посмотрел на меня.
— Вот смотри, что написал Вольтер в тысяча семьсот шестьдесят четвертом году, — сказал я, показывая свои записи.
Склонившись над блокнотом, он прочитал вслух:
— Самые нужные книги — это те, в которых половину читатели додумывают сами.