Бумажные крылья
Шрифт:
А она… она меня ласкала губами. Меня никто и никогда вот так не касался. Словно пробуя на вкус и отдавая свой. Так нежно, так невыносимо осторожно. И тут же яростно взрывается адреналин в висках. Ни хрена она не пробовала. Шкуру свою спасти хотела, не более. Как мои школьные дружки-лицемеры, которые, едва выходили из моего дома, ржали с богатенького уродца. Я перевел взгляд на жену Каверина – крашеную блондинку в шикарном ярко-алом платье и с такими же алыми губами. Я хотел трахаться. Я хотел вытрахать из головы эту суку. С кристальными глазами и мягкими розовыми губами. Я хотел хотя бы один вечер не думать о ней.
Скучная и примитивная охота, когда Каверина замечает мой взгляд и деланно стыдливо опускает наращенные ресницы размером с маленький веер.
Едва она встала и направилась вглубь коридора, я последовал за ней и уже через пару минут зажал ее в уборной, щёлкнув замком изнутри.
– Вы что? Ннне надо, зачем… мой муж и…
– Да ладно…
Потянул к себе за корсаж.
– Не хотела меня, м?
– Хотелааа… ужасно хотела. Как ты догадался? Трахни меняяяя.
– Степень влажности…, – пальцами потереть ее промежность через платье, – видно по глазам женщины.
Так же, как и ее желание насосать мужу на проект и показать отцу фак. Еще одна причина стать грязной шлюхой. Я смотрел на нее исподлобья и вытирал туалетной бумагой ее губы, пока она доставала мой член из штанов и не распахнула широко глаза, взяв его в руки. Я тут же развернул ее спиной к себе, нагнул над раковиной, задрал платье на поясницу, сдвинул трусы, развел в стороны ягодицы, впиваясь ей пятерней в затылок, прижимая голову к мрамору столика и вдираясь в ее тело одним толчком, видя свое отражение в зеркале и ее округлый зад у моего паха.
Видимо, в эту секунду она и осознала до конца свою ошибку. Пытается дернуться, но я ее зажал мертвой хваткой и принялся толкаться на бешеной скорости. Дергается подо мной. Не нравится. А мне по хрен. Я не ради её оргазмов за ней пошел. Я хотел просто долбиться в ее блондинистую дырку и сбросить напряжение. И со мной больно, когда зверею. Это я тоже знаю. Шлюхи обычно терпят и даже что-то пытаются изобразить. А вот такие случайные чаще всего рыдают, если я сам не хочу криков и стонов наслаждения и не добьюсь, чтоб из них текла влага ручьями и пульсировал в предвкушении натертый моими пальцами или языком клитор. Иногда меня возбуждало именно это. А иногда мне хотелось, чтоб плакали и скулили от боли, когда я толкался членом так глубоко, что у них распахивались широко глаза и из них текли слезы. Смотрел в зеркало на свое лицо с пульсирующей веной на лбу. Стараясь не опустить взгляд. Потому что я уже чувствовал это покалывание ненависти к себе внутри под кожей. Но я посмотрел и дернулся сильнее, вдавив голову блондинки в мрамор и шлепая пятерней по упругой ягодице – из зеркала на меня смотрел урод с раздвоенной губой и оскалом с обнаженной десной под ней.
«Уродец… Заяяяяц, у тебя еда изо рта не вываливается? Фууу, какой он мерзкий.
Как тебя телки целовать будут? Я б сблеванула… фу, урооод. Урооод… урод. Чудище. Я б с таким даже за деньги никогда. Огинский, какое свидание. К тебе пацаны за бабло твоего отца в гости ходят… а им потом кошмары снятся. Как ты жрешь своим уродливым ртом».
Голос первой красавицы школы и ее нескончаемый хохот колоколом звенят в ушах, и пальцы сжимают волосы женщины, извивающейся подо мной, а там в моих воспоминаниях – букет с цветами и шипы от роз режут и впиваются в ладони. Спустя пару лет эта сука сосала у меня под столом за стольник себе на дозу героина. Но тогда… тогда мне хотелось сдохнуть. Тогда это, бл*дь, было больно. И каждый раз, когда мне кто-то лгал – я видел эту рожу с заячьей губой. Настоящую рожу Вадима Огинского, а не эту красивую маску, сшитую опытным хирургом, когда мне было тринадцать.
Из зеркала на меня смотрела окровавленная физиономия урода, изрезанная осколком стекла. Не вышло у отца купить мне друзей, они все равно все меня ненавидели и ржали за спиной.
«– Операцию можно сделать лет в шестнадцать. Череп еще формируется и мышцы.. я не волшебник. И эти раны колотые. Здесь лицо по кускам собирать надо. Вам бы его к психиатру и… пока косметическую операцию, потом постепен…
– Заткнись! Сейчас сделаешь. Станешь волшебником. Давай, чтоб мой сын отсюда вышел красавцем – и я озолочу, а если что-то не так пойдет, тебя самого ни одна пластика не спасет. Сделаешь так, чтоб через год телки перед ним на коленях с открытыми ртами выстраивались.»
Я тряхнул головой и выдернул член из изрядно помокревшей плоти Кавериной, опустил ее на колени и зажал жесткие волосы на затылке в кулак. Едва она открыла рот и приняла мой вздыбленный член, я застонал и запрокинул голову назад и тут же обратно, смотрю на нее, не позволяя фантазировать. Я кончу ото рта этой шлюхи, а не мысленно во рту Нади. На хер это наваждение. Толкнулся еще глубже, и Каверина начала алчно причмокивать, вылизывать мой ствол. Но мне надо было глубже и жестче, прихватил ее одной рукой за горло, второй за затылок и начал долбиться в ее рот до самого горла под всхлипывания, под слезы, текущие по щекам, под судорожное хватание воздуха скрученными пальцами и сглатывания, зажимающие головку и приближающие мой оргазм. Мечется, скулит, мычит, а я чувствую пальцами свой член, поршнем долбящийся в ее горло, стискивая сильнее волосы, чтоб не увернулась. Вижу, как она вертит задом, как запустила руки себе между ног и яростно растирает себя. Начал насаживать на свой член сильнее, заставляя давиться и задыхаться, отбивая желание мастурбировать. Я хотел ее боли. Хотел унизить сучку, которая раздвинула передо мной ноги ради проекта мужа. Каверин хоть и идиот, но такого не заслужил. Он ее любил, как лох последний. Я видел это в его глазах и… мне было его жаль. Но в то же время и совершенно плевать – в какой позе трахать его жену и куда.
Когда кончал, продолжал держать, пока она вынуждено глотала. Потом я перед зеркалом мыл руки, а она всхлипывала на полу на коленях, вытирала слезы. Когда я собирался выйти, схватила меня за штанину.
– Ты.. ты поможешь моему мужу?
Пожал плечами:
– Конечно, нет. Его проект провальный. А он… он бездарный бизнесмен.
– Как? Я же… я же с тобой…
– Не усложняй, я просто тебя трахнул, а ты не возражала. На провальный проект своего мужа ты не наработала.
Потом опустился перед ней на корточки.
– Я помогу ему, если ты устроишь мне встречу с твоим отцом. Непринужденную встречу у вас дома. Сосать было не обязательно, детка. Мы могли всего лишь обсудить условия сделки.
– Ублюдок!
– Еще какой.
Достал сотовый из кармана, и через секунду послышался её голос с просьбой трахнуть.
– Ты вряд ли хочешь, чтоб я это отправил папе и мужу… а еще лучше, например, папиным конкурентам. Мне нужна встреча. Устроишь в ближайшие дни.
Щелкнул ее по курносому носу.
– И в следующий раз я дам тебе кончить.
– Скотина!
Едва вышел в коридор, тут же набрал Антона.
– Что она делает? Пришли мне скрин с камер. Хочу увидеть её…
Да, меня ни хрена не попустило.
**********
Дверь за ним захлопнулась, а я прижала пальцы к губам и медленно закрыла глаза. Еще раз повезло? Так разве бывает? Разве не должен был монстр сейчас разодрать свою добычу? Когда смел тарелки со стола и опрокинул на спину, я мысленно приготовилась умирать. Нет, не физически, а морально. Я почему-то была уверена, что большего страдания женщине не перенести, чем после секса с нелюбимым ощутить внутри себя всю грязь. Но он остановился. Не знаю почему. Я вообще с ним ничего не знаю и чувствую себя ягненком в лапах льва, который то треплет свою добычу, то облизывает, но рано или поздно обязательно сожрет. И вот это ожидание моральной смерти и физического падения самое страшное, что я когда-либо испытывала в своей жизни.