Бумажный Тигр 3
Шрифт:
Неудивительно, что большую часть работы Лэйду приходилось выполнять самому, вооружившись складным метром, кантером, мерным совком и всем запасом крепких словечек, которые были изобретены еще предками-йоменами, отточены благородными пуританами и наконец доведены до совершенства щедрыми вкраплениями из словаря маори уже здесь, в Новом Бангоре.
Иной раз ему приходилось за день разливать по бутылкам двести галлонов крепкого уксуса, отчего к вечеру он едва способен был открыть слезящиеся глаза. Или, сидя на скамейке, по нескольку часов подряд сортировать смешавшиеся в единое целое макароны – артрит превращал это занятие в настоящую пытку. А уж когда доходило до свечей,
Однако у работы в лавке, пусть даже самой утомительной и тяжелой, есть немаловажное достоинство – один лишь ты отмеряешь ее предел. Закончив с тем, что было намечено на день, можно со спокойной душой запереть лавку на замок и, даже не проверяя дневную выручку, зная, что все до последней цифры записано в гроссбухи аккуратной рукой Сэнди, направить стопы через дорогу, в «Глупую Утку», где давно уже собрался Хейвуд-Трест в полном составе, где гремят кружки, льется рекой фальшивое «индийское светлое», а уж шуточки гремят так, что можно вообразить, будто адмирал Бичем-Сеймур вновь принялся бомбардировать злосчастную Александрию[1].
Сейчас он был лишен такой возможности.
Не было черты, дойдя до которой можно было дать себе слабину, проворчать «Ну, довольно на сегодня, пожалуй, завтра продолжим» - и завалиться на отдых. Зато была другая черта – зловещий алый штрих, нарисованный его воображением, штрих, к которому все ближе подходила невидимая, но зловещая часовая стрелка.
Демон не будет ждать вечно. Он утолил первый голод и, надо думать, неплохо развлек себя, однако он не отступился от своего. Как джентльмен, славно угостившийся холодными закусками и вином, не отступится от обеденного стола, лишь выждет немного времени, чтобы дать небольшой отдых пищеварению.
Лэйд не позволял раздражению пробиться наружу – оно мешало концентрации. Но иногда чувствовал отчетливое желание зарычать сквозь зубы. Тигриная кровь хотела ощущать добычу или, по меньшей мере, ее след. Ей претила методичная работа, которая, к тому же, не приносила никакого результата. С таким же успехом он мог бы битый день к ряду таскать из одного угла погреба в другой мешок муки, иногда останавливаясь для короткого отдыха.
***
Листки с письменами на иврите и суахили, что он сжигал в специальной чаше, превращались в клочки уносящегося к потолку дыма, растворяясь без следа. Щепки, смоченные кровью из проколотого пальца, оставались лежать недвижимыми на конторских столах, не собираясь указывать направления. Молитвы на гортанном полинезийском наречии лишь царапали голосовые связки, но тоже не производили никакого эффекта.
Лэйд использовал самые проверенные и действенные ритуалы из своего богатого арсенала.
Он обращался к невидимой силе на всех известных ему языках, используя то льстивые обещания, то многозначительные посулы, то зловещие угрозы. Перочинным ножом он вырезал на крохотных табличках кроссарианские сигилы и руны, добиваясь безукоризненной правильности начертания и совместимости. Используя смесь из сажи, воды, крови и чернил, он даже начертал на полу в каком-то кабинете исполинского размера энеаграмму длинной семи футов в поперечнике – девятилучевую звезду, в которую кропотливо были вписаны символы Девяти Неведомых – от безразличной ко всему сущему Ленивой Салли до похотливой Аграт и чопорного Почтенного Коронзона. Тщетно. Ни одно из заклинаний, произнесенных им, не имело силы. Ни одно обращение, даже самое почтительное и самоуничижительное, не рождало ответа.
Воздух оставался недвижим. Начертанное мертво. Высшие силы - безразличны.
Он испробовал все известные ему способы коммутации, от самых вычурных и сложных, знанием которых могло бы похвастаться не так много человек в Новом Бангоре, до самых бесхитростных и прямолинейных, иногда даже дикарских.
– Кто ты такой? – иногда спрашивал он клубящуюся у потолка темноту, устав от царапающих язык заклинаний и сложных формул, - Как тебя зовут? Что тебе надо от нас?
Здание молчало, если не считать скрипа половиц, доносившегося из прочих помещений да испуганного шепота клерков, который долетал до него издалека, точно морской рокот. Сила, к которой он обращался, не спешила дать ответа. Может, не владела тем языком, на котором он пытался с нею столковаться. Может, нарочно испытывала его терпение. А может, ей доставляло удовольствие держать его в неведении.
Гальванические лампы давно не давали света, одно только зыбкое болотное свечение, рассеянное в воздухе, едва достаточное для того, чтобы он мог вновь и вновь рисовать свои каббалистические фигуры. Скоро батареи разрядятся и исчезнет даже оно. Тогда – темнота…
– Кто ты? – спрашивал Лэйд устало, смахивая с ладоней копоть сожженных листков, - Давай поговорим, если ты не против. Меня зовут Лэйд Лайвстоун, я безоружен и готов выслушать твои требования. Я не знаю, зачем ты явился и чего хочешь, не знаю, на кого зол или к чему стремишься. Но уверен, что смогу помочь тебе. Эй? Ты здесь?
Тишина.
Здание не отзывалось на его вопросы ни членораздельной речью, ни теми знаками, которые иногда используют высшие силы, чтобы обозначить свое присутствие – холодными сквозняками, скрипом и странными запахами.
Паршиво, подумал Лэйд.
Любой лавочник знает, торг – это сложный предмет. Если два любителя поторговаться зацепятся языками, то могут проторчать так до второго Пришествия. Сбивая цену, то и дело хлопая дверью, провозглашая свое последнее слово, шлепая себя по затылку, торжественно клянясь, потрясая друг у друга перед носом бумажниками, они могут изводить друг друга сколь угодно долго. Но рано или поздно все равно придут к согласию.
Вот только сила, вторгнувшаяся в «Биржевую компанию Крамби» и изъявшая ее из ткани реальности, не изъявляла желания вступить в торг. Более того, не считала нужным даже обозначить свое присутствие или назваться. Пытаясь найти язык, на котором можно наладить общение хоть в какой-нибудь форме, Лэйд невольно ощущал себя недалеким подмастерьем взломщика, тщетно перебирающим отмычки, ни одна из которых не подходит к замку.
Как прикажете вести переговоры с тем, кто сохраняет молчание, причем – с течением времени Лэйд был вынужден это признать – молчание настойчивое и даже презрительное.
– Кто ты, черт возьми? – спрашивал он у пустоты вновь и вновь, на всех языках, что приходили ему в голову, - Тебе что-то обещано? Ты чего-то ждешь? Ну! Не молчи! Скажи что-то! Черт побери, думаешь, можешь морочить мне голову целую вечность? Играть в невидимку? Ну подожди, вот возьмется за тебя Канцелярия, дружок… Или ты столь никчемный демон, что даже имя свое боишься назвать?
В конце концов он использовал все методы – и без малейшего результата. Отчаявшись завладеть вниманием невидимого собеседника, Лэйд использовал даже те приемы, которых прежде чурался, находя их кровожадными и варварскими. Обнаружив в мышеловке еще живую мышь, он использовал ее в одном коротком и жестоком ритуале, которому научился у последователей Карнифакса, испытывая при этом невыразимое отвращение – как к происходящему, так и к себе самому. Воздух в кабинете на миг потеплел, явственно пахнуло паленым волосом, загудело в ушах и…