Бумажный Тигр 3
Шрифт:
– Да, но вполне невинного толка. Кажется, конгрегационисты из числа последователей Броуна[9]. Небольшая секта, решившая организовать общину вдалеке от родной земли. Скорее всего, это были безобидные чудаки, собиравшиеся по воскресеньями, чтоб почитать Святое Писание да посудачить за трубочкой.
У Лэйда был свой взгляд на то, что считать невинным чудачеством.
За вывеской религиозного общества вполне могла скрываться кроссарианская ложа того или иного толка, некоторые ритуалы и традиции которой показались бы мистеру Розенбергу не просто противоестественными, но и отвратительными.
– Значит, «Праведники» задержались здесь только на восемь лет? И чем закончился период их правления? Пожар? Убийство? Может, за них взялась Канцелярия?
Удивление во взгляде Розенберга бессильны были скрыть даже очки в золотой оправе.
– Господи, нет! Отчего бы? Просто съехали, продав помещение. Может, отыскали себе более праведное местечко, подальше от Майринка, как знать? С пятьдесят восьмого по семьдесят пятый здесь располагался ресторан немецкой кухни с названием, которое, воле ваша, я выговорить не могу. Но уверен, что в эти годы все здесь пропахло тушеной капустой до такой степени, что ни один демон сюда бы и носу не показал. И только в семьдесят пятом, двадцать лет назад, начинается новейшая его история.
– Его приобрела «Биржевая компания Олдридж и Крамби»?
– С вашего позволения, тогда она звалась просто «Олдридж», - Розенберг легко объединил разрозненные листы со своего стола обратно в папку, - Мистер Крамби сделался его частью лишь тринадцатью годами спустя. Это здание обошлось в восемь тысяч фунтов. Как по мне, несуразно много, учитывая его состояние и возраст. С другой стороны, нельзя не отметить вполне удачное расположение.
– Здесь не происходило каких-то существенных перемен за это время? – уточнил Лэйд, - Перестройки, капитальные ремонты?
– Нет, насколько мне известно.
– Случались пожары?
Розенберг скрестил пальцы.
– Благодарение Господу, ни разу.
– Убийства? Странные смерти?
– Только тот досадный случай в пансионе миссис Люэрти шестьдесят лет назад.
– Несчастные случаи среди служащих?
– Вам лучше уточнить это у Лейтона, кадровые вопросы – это по его части.
Розенберг отложил папку. Взгляд его, несколько раз пройдясь по кабинету и дважды с неудовольствием кратко остановившись на Лэйде, как на части явно лишней и непривычной, зацепился за какую-то деталь в обстановке и впервые за все время немного потеплел.
Проследив его направление, Лэйд обнаружил на письменном столе Розенберга фотокарточку, которую тот разглядывал. Небольшая, в строгой рамке, она напоминала собой те фотокарточки, что часто встречались ему в кабинетах начальников среднего звена и старших клерков и которые были позволены сотрудникам для украшения рабочего стола.
Интересно, что разглядывает Розенберг с такой теплотой? Фото любимой тетушки? Лэйд едва не фыркнул. Холодоного, сосредоточенного
Лэйд приблизился на шаг, но бросить взгляд на нее не успел – Розенберг поспешно отодвинул фотокарточку в глухую тень на своем столе, не освещаемую фонарем. Кажется, это была даже не фотокарточка, а фотопластина – изображение тех времен, когда изображение наносилось на стекло, а не на бумагу. В любом случае, Лэйд не счел себя вправе задавать вопросы. Тем более, что у него было много других, куда более насущных.
– Значит, вы сами никаких трагических случаев под этой крышей не помните? – осведомился Лэйд.
Розенберг тяжело пожал плечами.
– Только те три на прошлой неделе.
– Секретарша, которая потеряла лицо, механик, переломавший себе руки и еще какой-то тип, напившийся кислоты, - кивнул Лэйд, - Я помню. Значит, это все?
Розенберг усмехнулся.
– А чего вы ожидали? Поножовщины? Дуэлей? Разнузданных оргий? Это биржевая компания, мистер Лайвстоун, а не подпольная бильярдная где-нибудь в Шипси. Самыми частыми несчастьями здесь на протяжении многих лет были опрокинутая чернильница или сломанный ноготь.
И в самом деле, подумал Лэйд, чего я ожидал? Что под покровом ночи клерки мистера Крамби, облачившись в хламиды, кромсают ритуальными ножами беззащитные тела? Что здешние подвалы набиты не прошлогодними финансовыми отчетами, а кроссарианской сакральной утварью? Что оперативный совет вместо протокольных совещаний справляет черные мессы?..
Нелепо. Глупо. Но он должен был попытаться.
– В таком случае, это все, - устало обронил Лэйд, - Благодарю, что ответили на мои вопросы, мистер Розенберг. И позвольте мне откланяться, я и так злоупотребил вашим гостеприимством.
Розенберг склонил голову, разглядывая его поверх очков.
– Так и уйдете, мистер Лайвстоун? Не задав самого главного вопроса?
– Простите?
Розенберг смотрел на него без улыбки, но теперь за лунным блеском его стекол Лэйд заметил глаза. Темные, внимательные, устремленные на него так же безошибочно, как стрелка компаса устремлена на магнитный полюс земли.
– Я похож на идиота, мистер Лайвстоун?
– Я не…
– За прошлый год я заработал для «Биржевой компании Олдридж и Крамби» без малого три миллиона фунтов. «Фолкс и Данхилл» предлагают мне должность управляющего в их предприятии с жалованием сто пятьдесят тысяч фунтов в год. Вы думаете, я идиот?
Лэйду вдруг захотелось вновь ощутить пальцами лезвие ножа для бумаг. Осторожно достать его из кармана – просто на всякий случай. Розенберг не делал угрожающих действий, более того, стоял неподвижно, как каменное изваяние, однако Лэйд вдруг отчетливо ощутил исходящий от него… Холод? Угрозу? Еще какое-то излучение, для определения характера которого человеческое тело не вооружено нужными датчиками и антеннами?
– Я не считаю вас идиотом, мистер Розенберг, - осторожно ответил Лэйд, пытаясь понять, в какую сторону кренится разговор, - Совершенно определенно, не считаю.