Шрифт:
Перевел с английского З. Каневский
Рисунки В. Чижикова
Джордж Микеш, английский писатель-юморист, уже знаком читателю «Вокруг света». В нашем журнале публиковались главы из двух его книг — «Как стать англичанином» и «Танго», а всего их вышло из-под пера автора восемнадцать. Каждая книга посвящена новой стране, причем в каждой из них предметом особого внимания Микеша становится национальный характер народа — какие-то неповторимые черточки и оттенки, — словом, то, что делает один народ непохожим на соседний.
В этом номере мы предлагаем вниманию читателя отрывок из его нового произведения «Бумеранг».
Речь там идет об Австралии. Речь идет о пустынях и красных скалах Алис-Спрингс, золотых самородках и Большом Барьерном рифе, кенгуру и одичавших кроликах. В общем о том, что делает Австралию Австралией.
Но прежде всего речь, конечно, идет об австралийцах — об их жизни и их проблемах.
— Вот это и есть бумеранг, — объявил молодой служащий бюро путешествий, протягивай мне какой-то предмет. Мы сидели в приемной бюро в Мельбурне, и знаменитое оружие было, очевидно, предметом величайшей гордости его владельца.
— Я купил его у аборигенов недалеко от Алис-Спрингс, — продолжал он, — и это не совсем обычный бумеранг.
Я внимательно осмотрел его. А поскольку до этого мне лишь однажды довелось увидеть настоящий бумеранг, я не чувствовал за собой права считать себя специалистом по бумерангам. Я спросил:
— Что же в нем такого необыкновенного?
— Когда вы бросаете обычный бумеранг, он возвращается назад. А этот бумеранг — особый. Он не возвращается.
— А я-то полагал, что бумеранг славится как раз своей способностью возвращаться!
— Да, — кивнул он, — обыкновенный бумеранг всегда возвращается. Но ведь мы говорим о необыкновенном. Такие бумеранги никогда не возвращаются.
— Но в таком случае, — продолжал настаивать я, — все на свете — разумеется, за исключением обычных бумерангов — является необыкновенным бумерангом?
— О чем это вы? — нахмурился он.
— Да я о том, что моя шляпа, к примеру, — особый бумеранг. И авторучка — тоже. Попробуйте-ка бросить их — вряд ли они возвратятся!
— Особый бумеранг, — холодно и веско сказал он, — смертоносное оружие. Ему нет нужды возвращаться: ведь он не простой рядовой бумеранг.
Сдаваться я, однако, не думал.
— И вовсе не каждый обыкновенный бумеранг возвращается! Я как-то бросил один — он не вернулся и по сей день!
— Вероятно, вы просто неумело бросили его.
— Простите, что вы сказали? — я придал своему голосу угрожающее звучание.
— Я хочу сказать, что, по всей видимости, бумеранг, которым вы пользовались, был не совсем исправен. Он вышел из повиновения либо просто испортился. Словом, не вернулся. Теперь-то вы понимаете, что особый бумеранг даст сто очков обыкновенному бумерангу: что бы с ним ни случилось, он все равно никогда не вернется!
Моя первая встреча с Австралией тоже оказалась бумерангом. Одна местная организация прислала мне приглашение посетить эту страну. Ее руководители утверждали, что я окажу Австралии большую честь, если напишу о ней книгу. Я ответил, что подумаю, и продумал целых полгода, после чего написал, что согласен оказать такую честь. «Глубоко сожалеем, — последовал учтиво-ледяной ответ, — но мы берем свое приглашение назад».
Прошло несколько лет, и я отправился в Австралию по собственной инициативе. Но если раньше Австралия не показалась мне достаточно интересной (иначе чего бы мне колебаться целых полгода!), то с какой, спрашивается, стати я загорелся ею сейчас? Ответ прост. Нищий невежественный сапожник (равно как неотесанный трактирщик) — личность ничтожная. Но стоит сапожнику сделать свой первый миллион — и он уже не сапожник, а «фабрикант обуви», трактирщик превращается в «пивного магната», а оба они — в членов палаты лордов. Сделай они еще по миллиону — и первый джентльмен перестанет быть необразованным, а у второго вмиг улетучатся его ужасные манеры. Оба станут «сильными личностями».
Нечто похожее произошло и с Австралией. Она, если можно так выразиться, сделала свой первый миллион и собирается сделать много больше. До палаты лордов ей, пожалуй, еще далековато, но для рыцарского звания она вполне созрела. И эта книга — мой личный скромный вклад в церемонию ее посвящения в рыцари.
Австралия оказалась бумерангом и в некоторых других отношениях. Прежняя юдоль каторжников стала землей, привлекающей многие тысячи граждан так называемой «матери метрополии», в числе которых немало самых блистательных умов. Утечка воров превратилась со временем в утечку мозгов…
— Постой, постой! — возразит читатель. — В своем рвении доказать, будто все в Австралии подчинено теории бумеранга (или в отчаянной попытке хоть чем-то оправдать заголовок книги!), автор заходит слишком далеко. Ну хорошо, в страну теперь вместо разбойников едут ученые, а средний класс растет как на дрожжах. Но какое отношение все это, скажите на милость, имеет к бумерангу?!
Верно, никакого. Но ведь я-то имел в виду необыкновенный бумеранг!
— Боюсь, что это типичная точка зрения новоавстралийца. Лично я ничего не имею против них, но, знаете ли, эти ново- австралийцы…
Мой собеседник, огромного роста бизнесмен с багровой шеей, сделал паузу.
— Не знаю, — ответил я. — А кто они, эти новоавстралийцы?
Я-то отлично знал, что он имел в виду. «Новоавстралиец» — просто-напросто более мягкий и дружелюбный заменитель термина «иммигрант».
— Значит, вы порицаете новоавстралийцев за то, что они не аборигены?
— Аборигены? — изумился он.