Бумеранг любви, или Три дела по одной цене

Комарова Алёна

Таня невольно отстранилась, округлила глаза, лицо непроизвольно вытянулось, она скосила взгляд, потом часто заморгала.

– Что?

– Танюша, что у тебя болит? – повторила Наташа. – Какой диагноз поставили врачи?

– Какие врачи?

– Ты ведь была у врачей?

– Нет.

– А у кого ты была?

– Я не знаю, – опешила Таня – я у многих была. Ты вообще, о чем говоришь? Я тебя не понимаю.

– Ты что не ходила к врачам?

– Нет.

– Ты ходила к… к… колдунам и бабкам?

Она зацепилась за собственную мысль. От злости на шарлатанов разыгралась фантазия.

Измученные

болезнью и горем люди сидят в очереди перед полуразвалившимся домом местной провидицы, колдуньи и целительницы в одном лице. Во двор неуверенно входит Танечка. Она с опаской оглядывается на забор, на котором висят бараньи черепа. Но жуткий страх не останавливает ее. Она всего лишь хочет узнать диагноз своей болезни, она всего лишь хочет вылечиться, она всего лишь хочет полноценно жить. Таня тихо спрашивает, помогает ли целительница, и ей отвечают: конечно, она всем помогает. Она всех лечит, она даже с потусторонним миром общается, а еще предсказывает будущее, указывает, где клад зарыт и силой мысли снимает порчу, сглаз, наполняет душу надеждой и опустошает кошельки. Доверчивые люди, у которых больше нет другого источника надежды, выходят от шарлатанки окрыленные. И никто не знал и не хотел видеть истинное лицо аферистки и обманщицы, потому что вера только на нее. Не смотря на раздражение, Наташа понимала их.

Танечка не знала о картине, которую успела себе нарисовать подруга и ответила:

– Нет.

– А к кому ты ходила?

– Не знаю.

– Что ты не знаешь?

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Я тебя спрашиваю, какой диагноз тебе поставили? – по слогам спросила Наташа.

Таня развела руками:

–Ты меня спрашивала о врачах. И я тебе говорю, что не могу понять, о чем ты говоришь.

– Так – устало протянула Наташа – давай сначала.

– Что, сначала?

– Ты решила скрыть от меня свой диагноз?

– Какой диагноз?

– Я не знаю, какой, но ведешь ты себя неадекватно.

– Я? Могу обвинить тебя аналогично.

– Заговариваешь мне зубы о курортных программах.

– Ничего я тебе не заговариваю.

– Вот и не надо мне никаких программ, я сюда ради тебя приехала.

– А я тебе серьезно об этой программе говорила.

– Ты бы лучше мне о болезни серьезно сказала.

– Так. Стоп. – Замахала руками Таня, – какая болезнь? Какой диагноз?

– Твой. – Наташа от нервного возбуждения стала терять самообладание. Как она сможет приободрить больную подругу в таком состоянии, когда хочется на нее наорать.

– Мой диагноз – здорова как ломовая лошадь, хоть сейчас в космос лететь.

– Таня, прекрати, такими вещами не шутят. Ты просто решила мне ничего не говорить, но паясничать тебе не к лицу. Взрослая уже женщина, должна же понимать, что вопрос серьезный, а ты все шутишь.

– За женщину, ты мне, подруга еще ответишь, а вот на счет диагноза я тебе серьезно говорю – я здорова.

– Здорова – повторила Наташа, еще не понимая, толи радоваться, толи удивляться.

– Да. А с чего ты вообще взяла, что я больна и хожу по врачам?

– Ты мне сама сегодня написала в переписке.

– Я?

– Да, ты.

– Я? Ничего не понимаю. Я тебе написала, что хожу к врачам?

– Нет.

– У

меня компьютер в комнате стоит. Сейчас сходим, посмотрим, что я тебе там написала.

– Не надо. Я и так помню. Ты написала, чтоб я взяла отпуск по состоянию здоровья

– Да.

– А я тебе ответила, что не больна.

– Да – опять согласилась Таня.

– И тогда ты написала, что ты сама больна и чтоб я срочно приехала, а то тебе нужна моя помощь.

Танина реакция удивила Наташу – она громко и весело захохотала, только успевала вставлять фразы и вытирать выступавшие слезы.

– Боже мой, Наташечка, как ты меня напугала. Ха-ха, это же была шутка. А я совсем забыла. Ха-ха, и не могу понять, что за диагноз, что за болезнь, ха-ха. Ничего не понимаю, какие бабки и колдуны.

Наташа откинулась на спинку высокого барного стула, сложила руки на груди и, дождавшись, когда Таня нахохочется, строго спросила:

– Так это была шутка!? – Ругаться Наташа не умела, но правду в глаза говорить умела, она пододвинулась ближе к Тане, оперевшись на руки и грозно сказала – ты знаешь кто? Знаешь? Ты, Таня, эгоистка. Вот кто ты. Самая распоследняя.

Таня пожала плечами:

– Это есть, конечно, правда, но я не знала, что ты воспримешь мои глупые шутки за золотую монету.

– Это очень жестокая шутка. Я сломя голову несусь к тебе на помощь. Среди ночи. В сильную непогоду. Влетела яму.

Таня прекратила улыбаться, а Наташа продолжила:

– Я чуть не перевернулась от этого.

– Да уж. Нехорошо получилось.

– А я тут сижу и слова подбираю. Жалею больную подругу. Не хочу ее травмировать.

– Вот это я дала. А я без задней мысли. Прости меня, Наташенька, прости. – Она с нежностью набросилась на подругу и обняла ее – прости меня. Признаю свою глупость и безответственность. Глупые, пустые слова, написанные мною в сообщении. Наташенька, какая я недальновидная. Ведь на самом деле такая фраза родных и близких до инфаркта может довезти. Прости меня, Наташенька, вот я глупая.

– Ладно, все. – Наташа устало вздохнула и высвободилась из рук подруги. – Главное, что ты на самом деле не болеешь – и с улыбкой добавила – и мне не нужно подбирать слова для твоего ободрения. Ты же знаешь, я ободрять не умею.

– Нет, Наташа, а ведь подумать только. Представь только на минуточку, ведь после моих слов могло случиться несчастье на дороге. Голова безмозглая.

– Спорить не буду, но надеюсь, что это самый ужасный твой диагноз. И мы его с тобой вылечим.

– Ой, Наташ, – спохватилась Таня – давай сейчас коньячком полечим.

– Коньячок – это не лекарство, чтоб тебя им лечить.

– А вот и нет. – Таня подскочила, засуетилась, стала собирать на стол все необходимое. Бокалы, лимон, коньяк. Совсем немедицинский диагноз, такое же лечение – немедицинское. Она налила в бокалы. – Давай за встречу.

Они стукнули бокалами, выпили и зажевали лимоном.

– Я что-нибудь сварганю на скорую руку, для закуски.

– Не надо, Танюш, – отказалась Наташа, зевая. Коньяк подействовал на тело расслабляюще, веки потяжелели, а ноги стали ватными. День плавно перетек в ночь. Он выдался тяжелым, насыщенным и эмоционально заряженным.