Бумеранг любви, или Три дела по одной цене
Шрифт:
Таня невольно отстранилась, округлила глаза, лицо непроизвольно вытянулось, она скосила взгляд, потом часто заморгала.
– Что?
– Танюша, что у тебя болит? – повторила Наташа. – Какой диагноз поставили врачи?
– Какие врачи?
– Ты ведь была у врачей?
– Нет.
– А у кого ты была?
– Я не знаю, – опешила Таня – я у многих была. Ты вообще, о чем говоришь? Я тебя не понимаю.
– Ты что не ходила к врачам?
– Нет.
– Ты ходила к… к… колдунам и бабкам?
Она зацепилась за собственную мысль. От злости на шарлатанов разыгралась фантазия.
Измученные
Танечка не знала о картине, которую успела себе нарисовать подруга и ответила:
– Нет.
– А к кому ты ходила?
– Не знаю.
– Что ты не знаешь?
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Я тебя спрашиваю, какой диагноз тебе поставили? – по слогам спросила Наташа.
Таня развела руками:
–Ты меня спрашивала о врачах. И я тебе говорю, что не могу понять, о чем ты говоришь.
– Так – устало протянула Наташа – давай сначала.
– Что, сначала?
– Ты решила скрыть от меня свой диагноз?
– Какой диагноз?
– Я не знаю, какой, но ведешь ты себя неадекватно.
– Я? Могу обвинить тебя аналогично.
– Заговариваешь мне зубы о курортных программах.
– Ничего я тебе не заговариваю.
– Вот и не надо мне никаких программ, я сюда ради тебя приехала.
– А я тебе серьезно об этой программе говорила.
– Ты бы лучше мне о болезни серьезно сказала.
– Так. Стоп. – Замахала руками Таня, – какая болезнь? Какой диагноз?
– Твой. – Наташа от нервного возбуждения стала терять самообладание. Как она сможет приободрить больную подругу в таком состоянии, когда хочется на нее наорать.
– Мой диагноз – здорова как ломовая лошадь, хоть сейчас в космос лететь.
– Таня, прекрати, такими вещами не шутят. Ты просто решила мне ничего не говорить, но паясничать тебе не к лицу. Взрослая уже женщина, должна же понимать, что вопрос серьезный, а ты все шутишь.
– За женщину, ты мне, подруга еще ответишь, а вот на счет диагноза я тебе серьезно говорю – я здорова.
– Здорова – повторила Наташа, еще не понимая, толи радоваться, толи удивляться.
– Да. А с чего ты вообще взяла, что я больна и хожу по врачам?
– Ты мне сама сегодня написала в переписке.
– Я?
– Да, ты.
– Я? Ничего не понимаю. Я тебе написала, что хожу к врачам?
– Нет.
– У меня компьютер в комнате стоит. Сейчас сходим, посмотрим, что я тебе там написала.
– Не надо. Я и так помню. Ты написала, чтоб я взяла отпуск по состоянию здоровья
– Да.
– А я тебе ответила, что не больна.
– Да – опять согласилась Таня.
– И тогда ты написала, что ты сама больна и чтоб я срочно приехала, а то тебе нужна моя помощь.
Танина реакция удивила Наташу – она громко и весело захохотала, только успевала вставлять фразы и вытирать выступавшие слезы.
– Боже мой, Наташечка, как ты меня напугала. Ха-ха, это же была шутка. А я совсем забыла. Ха-ха, и не могу понять, что за диагноз, что за болезнь, ха-ха. Ничего не понимаю, какие бабки и колдуны.
Наташа откинулась на спинку высокого барного стула, сложила руки на груди и, дождавшись, когда Таня нахохочется, строго спросила:
– Так это была шутка!? – Ругаться Наташа не умела, но правду в глаза говорить умела, она пододвинулась ближе к Тане, оперевшись на руки и грозно сказала – ты знаешь кто? Знаешь? Ты, Таня, эгоистка. Вот кто ты. Самая распоследняя.
Таня пожала плечами:
– Это есть, конечно, правда, но я не знала, что ты воспримешь мои глупые шутки за золотую монету.
– Это очень жестокая шутка. Я сломя голову несусь к тебе на помощь. Среди ночи. В сильную непогоду. Влетела яму.
Таня прекратила улыбаться, а Наташа продолжила:
– Я чуть не перевернулась от этого.
– Да уж. Нехорошо получилось.
– А я тут сижу и слова подбираю. Жалею больную подругу. Не хочу ее травмировать.
– Вот это я дала. А я без задней мысли. Прости меня, Наташенька, прости. – Она с нежностью набросилась на подругу и обняла ее – прости меня. Признаю свою глупость и безответственность. Глупые, пустые слова, написанные мною в сообщении. Наташенька, какая я недальновидная. Ведь на самом деле такая фраза родных и близких до инфаркта может довезти. Прости меня, Наташенька, вот я глупая.
– Ладно, все. – Наташа устало вздохнула и высвободилась из рук подруги. – Главное, что ты на самом деле не болеешь – и с улыбкой добавила – и мне не нужно подбирать слова для твоего ободрения. Ты же знаешь, я ободрять не умею.
– Нет, Наташа, а ведь подумать только. Представь только на минуточку, ведь после моих слов могло случиться несчастье на дороге. Голова безмозглая.
– Спорить не буду, но надеюсь, что это самый ужасный твой диагноз. И мы его с тобой вылечим.
– Ой, Наташ, – спохватилась Таня – давай сейчас коньячком полечим.
– Коньячок – это не лекарство, чтоб тебя им лечить.
– А вот и нет. – Таня подскочила, засуетилась, стала собирать на стол все необходимое. Бокалы, лимон, коньяк. Совсем немедицинский диагноз, такое же лечение – немедицинское. Она налила в бокалы. – Давай за встречу.
Они стукнули бокалами, выпили и зажевали лимоном.
– Я что-нибудь сварганю на скорую руку, для закуски.
– Не надо, Танюш, – отказалась Наташа, зевая. Коньяк подействовал на тело расслабляюще, веки потяжелели, а ноги стали ватными. День плавно перетек в ночь. Он выдался тяжелым, насыщенным и эмоционально заряженным.