Бумеранг всегда возвращается. Книга 2. Дневник матери и свекрови
Шрифт:
– Нина, я бы поспорила с тобой, но не хочу. Впервые за последние деньки расслабилась. Грустные мысли улетучились Пусть и ненадолго! Мне нужно было давно по стопочке каждый день выпивать! Но нельзя, наследственность плохая…
– Не будем грустить, девчата! Я рада, что у меня жили такие замечательные женщины! Сейчас принесу заначку, по стопочке коньяка выпьем за женскую дружбу!
Мы выпили, а потом ещё долго болтали на всякие темы, смеялись, вспоминая анекдоты, пытались петь, но в конце-концов в двенадцатом часу я сказала, что нужно ложиться, иначе просплю электричку и опоздаю на поезд.
«25 декабря 1989 г, поезд
Никогда раньше не возвращалась домой в такой растерянности. Всегда скучала, считала часы и минуты до встречи с мужем и детьми, а сейчас внутри поселилась тревога и страх. Вчера перед сном произносила фразу, которую нам советовали на занятиях по аутотренингу:
– Всё у нас хорошо, а будет ещё лучше!
Я верила в неё, только сегодня снова сомнения закрались в душу. Наверное, всю свою сознательную жизнь человек в чём-то сомневается, в чём-то разочаровывается, сто раз начинает жизнь с понедельника или с нуля. Нам тоже на восемнадцатом году совместной жизни придётся начинать всё заново. Только бы никто из домочадцев не держал на меня зла! Я так боюсь упрёков, непонимания, нового витка выяснения отношений с сыном! Как их избежать? Перевоспитать его уже невозможно, слишком поздно. Результат у нас получился, мне так кажется, не совсем хороший. Но есть у него и что-то положительное – не состоит в дурной компании, я надеюсь на это, не пьёт, пока не курит, девчонок не меняет как перчатки. Да, в том состоянии влюблённости или страсти, в котором он сейчас находится, он даже не пытается понять мир самых близких ему людей – отца и матери. Он ничем не хочет поступиться или пожертвовать ради спокойствия и здоровья своих родителей и сестры. Если ему нужно каждый день до поздней ночи уходить из дому, то ни наши запреты, ни уговоры, ни слёзы матери его не остановят… Понимаю теперь, что нужно было жёстче воспитывать, особенно отцу, только поздно кусать локти. Купила книжку Сухомлинского, читаю сейчас, пытаясь разобраться в сложностях подросткового возраста. Хватит ли у меня сил переломить ситуацию и принять любовь своего сына? Я попытаюсь. Я буду стараться сделать всё, чтобы сохранить семью и мир в ней.»
На вокзале меня встретили Александр и Алёнка. Душа ушла в пятки – что-то с Егором случилось…
– Машенька! Как мы рады, что наконец-то ты вернулась! – Саша одной рукой забрал у меня сумку, а другой обнял. Алёнка подошла и, вручив мне букет роз, чмокнула в щёку:
– Мамочка! Я так скучала по тебе!
– Я тоже, доченька! А где Егор?
– Он просил извиниться, у него соревнования, он не мог подвести команду.
– А… Я уже испугалась. Когда дома будет?
– Обещал к вечеру, – ответил Саша. – Если снова не задержится. Давайте пока оставим тему, нас такси ждёт.
С замиранием сердца входила в родной подъезд. Да, там давно никто не убирал, вполне возможно, что настала наша очередь. Поднялись на третий этаж. Из двери своей квартиры выглянула Арина:
– Маша! С приездом! Подлечилась?
– Да, всё нормально, скоро зайду, расскажу, – и я догнала Сашу, который уже открыл квартиру.
– Вот я и дома! Ура! Я смотрю, вы постарались, полы вымыты, – я повесила дублёнку, разулась и прошла на кухню. – И кухня чистая! Алёнушка, твоя работа?
– Мы с папой вместе наводили порядок. И ужин приготовили – картошку с мясом.
– Какие молодцы! А Егор не участвовал?
– Мам, когда ему! Он у нас дома почти не живёт, то секция, то байдарку делает, то с Валей встречается…
– Так её Валентина зовут? Имя мужское, наверное, характер соответствующий. Вы с ней уже знакомы? – спросила
– Нет, Егор не хочет нас знакомить. Маша, приводи себя в порядок, не будем пока о сыне. Иначе снова всё начнётся, – и муж горестно вздохнул. Он похудел, щёки ввалились, глаза уставшие и безрадостные. Господи, до чего же нас жизнь довела! Нужно что-то менять! Срочно!
Поужинали мы без Егора. С Алёнкой потом помыли посуду, убрали её в шкаф. Саша ушёл на диван, мы после окончания работы тоже подсели к нему с двух сторон. Установилась тревожная тишина.
– Ой, что это я! Совсем забыла о подарках! Сейчас я буду вас радовать! – я принесла из спальни сумку и начала её распаковывать.
– Алёнушка, меряй! – я подала дочери коробку с туфлями на небольшом каблучке.
– Это мне? Какие красивые! И цвет необычный, тёмно-синий. А какие модные! Лодочки!
– Так меряй скорее, я всё боялась, что с размером не угадаю. – Алёнка начала надевать туфли на зимние колготки.
– Девочка моя! Сними колготки, надень капроновые чулки или подследники.
– А… Сейчас!
Туфли оказались впору. Я так за дочку была рада! И за себя тоже. Мужу я привезла галстук, кассеты с записью бардов и любимую халву. Здесь в городе давно её не было.
– Мам, а Егору что ты купила?
– Хотела найти ботинки, но там тоже ничего хорошего нет. Кооперативные очень дорого. Так что привезла ему тёплый свитер из настоящей овечьей шерсти, ему для похода пригодится. И кассеты с современной музыкой для дискотек.
– Я думаю, он особо обрадуется кассетам, как раз к новому году ему поручили в школе вести дискотеку.
– Господи, как я по вас соскучилась! – я обняла мужа и дочку. – Вы на меня не сердитесь?
– Мам, если честно, я сначала не могла понять, почему ты уехала. Потом папа всё про бабушку рассказал… Я думала, она искренне ко мне привязалась, а теперь понимаю, что нет. Она только себя любит и деда! Думаете, я ничего не помню из той поездки? Помню!
– Алёнушка, не нужно про бабушку. Она такая, какая есть. И она у тебя одна. Лучше покажи мне свой альбом с марками. Что-то новое появилось?
– Пойдём в мою комнату! – Алёнка взяла меня за руку.
– Пойдём, моя хорошая! Пусть папа отдохнёт, устал за время моего отсутствия.
Мы с дочерью смотрели марки, а я всё время прислушивалась, не подошёл ли Егор к двери. Весь шум на площадке в квартире был хорошо слышен. Мы с дочкой просидели до половины десятого ночи, но сын так и не появился. Алёнка начала зевать, я её отправила в ванную, а сама перестелила ей постель. Когда она вернулась, я её крепко обняла:
– Девочка моя! Прости меня! Я знаю, что тебе нелегко было. Но я должна была подлечиться, ты же помнишь, какие скандалы у нас с Егором были. И, судя по сегодняшнему дню, ничего тут не изменилось.
– Мамочка, ты только не расстраивайся! Я тебя так люблю!
– Я тебя тоже, солнышко моё! Спи, спокойной ночи!
Уложив дочку, я пошла в спальню. Это была самая дальняя комната от входа в квартиру. Если закрыть две двери, то не будет слышно, когда сын вернётся. Я не могла лечь спать, не дождавшись его после такой долгой разлуки, поэтому двери оставила открытыми. Как бы я не успокаивала себя, что он любит меня и скучал в разлуке, меня обидело то, что в день приезда он, как и до отъезда, задерживается где-то допоздна. Телефона у нас не было, да и кому можно позвонить ночью! В милицию, что ли? Мы лежали с Сашей обнявшись и прислушивались. Потом муж уснул. Егорка пришёл в половине двенадцатого. Я накинула халат и вышла в коридор. Сын уже снимал куртку.