Бун-Тур
Шрифт:
И начался спор. Да какой! Одни доказывают, что Бун — герой, на такого друга молиться надо. Другие не согласны: не то как-то, не так! Вроде и хорошо, а не совсем! Им говорят: на то и друг, чтобы грудью друга защищать. Если обо всем доносить, так это не друг, а предатель! А им в ответ мое выдуманное убийство суют. Выходит, и убийцу покрывать надо? И за него в тюрьму идти?
Взял слово Бун.
— Убийцу я бы не покрывал и не дружил бы с ним! Человека сразу видно —
— Значит, — спрашивает Васька Лобов, — Тур, по-твоему, способен на поджог?
— Нет! — твердо говорит Бун.
— Так зачем же ты старался его выручить, если знал, что он не может поджечь?
— Не знаю! — признался Бун. — Так уж вышло… Подумал, что дурь ему с утра в голову ударила.
— Есть предложение! — говорит Васька. — Поставить Буну на вид за то, что он плохо своего друга знает. Знал бы лучше, верил бы в него — и не было бы всей этой заварухи!
Головастый Васька парень, ничего не скажешь! Все проголосовали и влепили Буну на вид. Я даже немножко рассердился на Ваську. «Хорошо! — думаю. — Я тебе тоже преподнесу пилюльку!» Прошу слова и говорю, как вожатая:
— Мы разобрали только первую половину этого постыдного случая. Осталось главное — прогул! Коллективный! Организованный!
И опять долго спорили. И снова Васька отлично выступил.
— Мы, — спрашивает, — пионеры? Пионеры! Бун — пионер? Пионер! А для чего наш пионерский отряд существует? Чтобы только поручения раздавать, ругать и прорабатывать? Нет! На то и отряд, чтобы своих в обиду не давать! Бороться за них!
— Вася! — произнес я с укоризной. — Ты только подумай, милый, что ты говоришь! Бороться — это правильно! Это великолепно — бороться за товарища! Но весь вопрос — как, каким путем?.. Я понимаю: тебя Данилов толкнул на скользкий путь самоуправства! Надо было обо всем сообщить мне или Клавдии Корнеевне!
Люблю я ее, потому и назвал. И попал в самое яблочко! Конечно, если бы Клавдия Корнеевна все знала, она бы, может, и сама урок отменила и не хуже Васькиного отца Буна выручила.
В общем, подвел я к тому, что мне и Ваське вынесли строгое предупреждение за… Ох, и попотели мы, пока искали формулировочку — за что? И решили записать так: «…за то, что, выручая Буна, Данилов и Лобов забыли о Клавдии Корнеевне, которая всегда правильно понимает нас и заслуживает полного доверия».
Борька Шилов хотел уже закрыть сбор. Я запротестовал. Требую на правах вожатой заключительного слова. Не хотел он давать, будто предчувствовал что-то. Весь этот сбор ему страшно не нравился, но я настоял на своем.
— Обратите, — говорю, — внимание, как достойно вел себя сегодня председатель совета отряда Борис Шилов. Он и Крылову предупредил, чтобы она на урок не опоздала. Он и всех вас предупреждал об ответственности. Он и шел сзади всех, подчеркивая свое несогласие. Он и на сборе ни разу прямо не высказался… Вожак! Настоящий пионерский вожак! И быть ему вашим вожаком еще много-много лет!
Сначала было тихо. Никто не ожидал такого моего выпада. А потом Катюша спрашивает:
— А когда перевыборы?
— Чего их ждать! — крикнул кто-то.
И загалдели, да как голоснули, так сразу и слетел Борька с председательского места, а уж нового долго выбирать не пришлось — двумя руками за Ваську Лобова проголосовали. Все! Даже сам Борька Шилов!
Ну он-то ясно почему — чтобы не отвечать за этот сбор. Спросят, а он скажет: я не виноват, меня самого сняли!
Но отвечать никому не пришлось. Только надо мной туча нависла, а гром так и не грянул. Нависла она на следующий день. Встретила меня Галина Аркадьевна, посмотрела, нет ли кого поблизости, прическу поправила, плечиками повела и пообещала:
— Никогда этого не прощу! И не мечтай о комсомоле, пока я жива!..
Жива-то она осталась, а из нашей школы ушла. Перевели ее куда-то.
Погоня
После сбора вечером мы с Буном дверь ремонтировали. Не думали, а пришлось — неудобно стало. Идем из школы домой, а какой-то старик горелый почтовый ящик в нашем коридоре заменяет. Бун и говорит:
— Давай вставим стекло? Хоть и дворничиха его выдавила, а все-таки… У нас есть кусок.
Примерили — как раз. Вынули из пазов осколки старого стекла, прилаживаем новое.
— И чего им вздумалось? — говорю. — Этим ослам, которые подожгли. Никакого интереса в этом нету. Идиоты!
— Я про тебя то же самое подумал, — признался Бун. — Увидел, как горит, — идиот, думаю, совсем круглый!
— Такой уж я бессмысленный? — спрашиваю с обидой.
— А они? У них ведь тоже какой-то смысл был. Навредить, может, хотели.
— Кому?
— Не знаю.
— Вредители, — говорю, — еще до войны вывелись, а идиоты пока имеются.
— Полно! — согласился Бун. — Та же дворничиха!.. Одной рукой за шиворот тащит, а другой колет. Ударить боится, а пальцем, как гвоздем, мою спину буравит!
Я не раз замечал: скажешь про кого-нибудь, а он и идет, точно его позвали. Сказал Бун про дворничиху, а она и вошла со двора на лестницу. Как завопит притворно-сладким голоском:
— Ай да молодцы! Ай да умницы!