Бункер. Смена
Шрифт:
Пока он шагал между высокими корпусами серверов, его приветствовала вонь собственных отходов. Джимми решил, что не так полагается кого-то приветствовать. Черные коробки производили очень много тепла, из-за чего вонь лишь усиливалась.
Подойдя к двери, он нерешительно помедлил. С каждым днем мир Джимми уменьшался. Сперва ему было хорошо на этих двух этажах — в помещении с черными корпусами и лабиринте под ним. Потом стало уютно лишь внизу. А затем его начали пугать даже темный коридор и высокая лестница. Вскоре он ограничил свой мир лишь задней комнатой с кроватями и кладовыми. И наконец единственным местом, где он ощущал себя в безопасности, стала постель из матраца, брошенного возле стола с
А теперь он стоял возле двери, через которую его втащил сюда отец, на месте, где он убил трех человек, и думал о расширении своего мира.
Когда он потянулся к панели возле двери, его ладони уже вспотели. Где-то внутри него затаился страх, что воздух за дверью окажется ядовитым, но ведь он наверняка дышит тем же воздухом, да и люди там жили годами, иногда переговариваясь по радио. Он набрал первые две цифры, двенадцатый этаж, и подумал о двух следующих. Восемнадцать. Ему представилось, как он приходит домой, переодевается, пользуется унитазом в туалете. Представил мать, которая сидит на кровати и ждет его. Увидел ее лежащей на спине, со скрещенными на груди руками — одни кости.
Его рука дрожала, когда он потянулся к единице, поэтому он по ошибке нажал четверку. Вытерев руки о бедра, он дождался, когда панель, прожужжав, даст ему возможность ввести код снова.
— За дверью никого нет, — сказал он себе. — Никого. Я один. Один.
Это его каким-то образом успокоило.
И он снова ввел номер этажа школы и номер этажа, на котором жил.
Панель пискнула. В двери что-то загудело и защелкало. И Джимми Паркер попятился. Он подумал о школе и друзьях: может, кто-то из них все еще жив? Может, хоть кто-нибудь еще жив? Подцепив ремень винтовки, он перевесил его на плечо. Дверь щелкнула в последний раз и открылась. Ему осталось лишь толкнуть ее.
В вестибюле его ждали признаки жизни и смерти. Обугленный круг на плитках пола и рассеявшийся пепел отмечали место старого костра. Дверь снаружи оказалась исцарапана и отмечена ямками — они напомнили ему промахи во время стрельбы по банкам, такой след оставляла пуля на стали. Прямо у входа Джимми заметил бурое засохшее пятно и вспомнил, что здесь умирал человек. Джимми отвернулся от этих знаков жизни и смерти и шагнул в вестибюль.
Начав закрывать дверь, он замер. А вдруг его код не сработает, введенный снаружи? Вдруг дверь закроется намертво и он уже никогда не сможет попасть внутрь? Посмотрев на панель, он увидел щербины вокруг стальной пластины — кто-то пытался выдрать ее из стены. Он вспомнил, как отчаянно множество людей все эти годы старались пробиться внутрь. И от этих воспоминаний желание выйти показалось ему безумием.
Не успев испугаться по-настоящему, он захлопнул дверь, и у него екнуло сердце, когда низко загудели шестеренки и запоры скользнули в стены. Раздался глухой стук, ужасный звук, свидетельствовавший о том, что все кончено.
Джимми бросился к панели. Сердце колотилось, ему казалось, что со всех трех коридоров к нему мчатся люди, издавая леденящие кровь вопли и занося над головами дубинки…
Он ввел код, и дверь снова открылась. Нажав на ручку, он слегка надавил на нее, глубоко вдохнул воздух дома… и его едва не стошнило от вони собственного дерьма, нагретого горячими серверами.
Никто к нему не мчался. Ему был нужен новый консервный нож. Требовалось отыскать работающий туалет. И одежду, не заношенную до лохмотьев. И дышать, и найти другой запас консервированной еды и воду.
Джимми неохотно закрыл дверь. И, хотя он только что проверил работу панели, страх, что он никогда не попадет внутрь, вернулся. Шестеренки в двери могут сноситься. Код снаружи может срабатывать лишь раз в день или раз в год. Подсознательно
Вестибюль был ярко освещен. Взяв оружие на изготовку, Джимми прокрался мимо разграбленных офисов. Вокруг стояла тишина, если не считать гудения умирающей лампы и шелеста листа бумаги, лежащего на столе под коробом вентиляции. На посту охраны у входа никого не было. Джимми перелез через турникет, вспомнив Яни, и представил, что лестничная площадка перед входом забита людьми и человек в комбинезоне чистильщика пробивается туда и растворяется в людской массе, но когда он приоткрыл дверь и выглянул, на площадке никого не оказалось.
И еще там было почти темно. Светились только зеленые аварийные лампы. Джимми закрыл дверь медленно, чтобы ржавые петли простонали, а не заскрипели. На лестничной решетке возле входа что-то лежало. Джимми толкнул это ногой и увидел белый цилиндр длиной с его предплечье с узловатыми концами. Кость. Он узнал ее по останкам человека, умершего внутри серверной, — его тело Джимми оттащил в угол, поближе к кучам дерьма.
И Джимми ощутил спокойную уверенность, что и его кости когда-нибудь обнажатся. Возможно, уже сегодня. Он никогда не вернется в надежный мирок под серверами. И это испугало его меньше, чем должно было. Пьянящее ощущение открытого пространства, прохладный воздух и зеленый свет на лестнице, даже останки другого человека стали неожиданным и желанным избавлением от клаустрофобии заточения. То, что совсем недавно было его тюремной камерой — все этажи и закутки бункера, — стало неизведанным великим простором. Перед ним открылась земля бесконечной смерти и многообещающих возможностей.
У него не было ни общего плана, ни выбранного направления, но его тянуло наверх. Батареи в фонарике садились, поэтому он знал, что осматривать этажи надо осторожно. Пробравшись ощупью в квартиру на одном из этажей, он нашарил туалет, облегчился по-человечески и с разочарованием убедился, что слив не работает. И кран в раковине тоже. И кран для подмывания возле унитаза, поэтому пришлось подтираться простыней, да еще в полной темноте.
Он направился вверх. На девятнадцатом, сразу под его прежним домом, находился универсальный магазин. Он решил поискать там батареи, хотя и опасался, что самые полезные вещи из магазина уже растащили. Но в отделе одежды что-нибудь да найдется. Он в этом не сомневался. У него начал складываться план.
Пока его мысли не прервала вибрация ступенек.
Джимми замер и прислушался к шагам. Они доносились сверху. Он видел следующую лестничную площадку, до нее оставался всего один оборот лестницы. Она находилась ближе, чем нижняя, и Джимми побежал наверх. Винтовка билась о привязанные к рюкзаку бутылки, ботинки неуклюже топали по ступенькам, а в душе Джимми боролись страх и облегчение из-за того, что он не один.
Он рванул двери на следующей площадке, спрятался за ними и прикрыл, оставив лишь щелочку. Прижавшись к двери щекой, он уставился в щель, прислушиваясь. Топот становился все громче. Джимми затаил дыхание. Мимо промчалась фигура, держась рукой за перила, ее кто-то преследовал, выкрикивая угрозы. Силуэты мелькнули перед глазами и скрылись. Джимми прождал в темном вестибюле, пока шум не стих. Ему стало мерещиться, что кто-то крадется к нему из тьмы, вытянув в чернильном мраке когтистые руки, чтобы вцепиться в его длинные нечесаные волосы, и Джимми пулей вылетел на площадку под тусклый зеленый свет аварийных ламп, задыхаясь и не зная, чему верить.