Бунт на «Кайне»
Шрифт:
Он огляделся и, когда последний ряд курсантов Джонсон-Холла прошел мимо него, увидел свой батальон, уходящий в дальний конец плаца. Он мог вернуться в строй лишь пробежав сто ярдов на глазах у адмирала. Но и стоять он не мог. Зрители уже показывали на него пальцем. В отчаянии Вилли нырнул в шеренгу курсантов Джон Джэй-Холла, направляющуюся к своему корпусу, на противоположную относительно Ферналда сторону плаца.
— Какого черта тебе здесь нужно? Проваливай! — прошипел курсант, идущий сзади. Вилли влез в цепочку самых высоких курсантов Джон Джэя, образовав впадину в ровном ряду фуражек. Но деваться
Но курсанты уже миновали ворота. Вилли обернулся.
— Послушай, приятель, я и так иду ко дну. Я оторвался от своего батальона. Ты хочешь, чтобы меня вышибли?
Курсант промолчал. Они вошли в Джон Джэй-Холл. С криками и смехом курсанты разошлись по лестницам. Вилли остался в вестибюле. Выждав пятнадцать минут, он набрался смелости и пошел к единственной, оставшейся незапертой двери, охраняемой часовым.
— Стой! Кто идет!
Вилли отдал честь часовому, широкоплечему курсанту с желтой повязкой на рукаве. В нескольких футах от двери за столом сидел энсин и проверял контрольные работы.
— Курсант Виллис Севард Кейт, из Ферналда, по официальному делу.
— Какому именно?
— Розыск потерянной инвентаризационной карточки на ружье.
Часовой проглядел висящий рядом с ним список.
— Вы здесь не записаны, Кейт.
— Я пришел сразу же после парада. Извините.
— Покажите пропуск.
Ловушка захлопнулась. Вилли проклял флотскую скрупулезность. Он достал бумажник и показал часовому фотографию Мэй Уинн, улыбающуюся и машущую рукой с карусельной лошадки.
— Все из-за нее, дружище, — прошептал он. — От вас зависит, отчислят меня или нет.
Глаза часового изумленно раскрылись. Стрельнув взглядом на энсина, он отдал честь.
— Проходите, Кейт.
— Есть, сэр. — Вилли отдал честь и вырвался на солнечный свет сквозь единственную брешь, которую не могли закрыть никакие уставы: солидарность замордованных нижних чинов.
В Ферналд он мог попасть тремя путями: через плац, у всех на виду, по улицам, где его мог остановить патруль, и по усыпанной гравием дорожке вдоль плаца, проходящей мимо библиотеки. Вилли выбрал дорожку и скоро оказался среди курсантов Ферналда, собиравших складные стулья, на которых сидела адмиральская свита во время парада. Он подумал, а не смешаться ли ему с ними, но они были в рабочих робах и бросали на него испуганные взгляды, значения которых Вилли не понял. И поспешил дальше. Дорожка вела прямо в Ферналд.
— Курсант Кейт, если не ошибаюсь?
Вилли в ужасе обернулся. Энсин Брэйн, скрытый гранитной колонной у входа в библиотеку, сидел на складном желтом стуле и курил. Затем бросил сигарету на землю, растоптал носком и встал.
— Объясните, курсант Кейт, почему вы находитесь вне вашей комнаты, одеты не по форме и болтаетесь по территории во время занятий?
Сердце Вилли упало.
— Мне нечего сказать, сэр.
— «Нечего сказать, сэр». Прекрасный ответ, курсант Кейт. Абсолютно ясный, но совершенно неприемлемый. — Энсин Брэйн улыбался, как изголодавшийся путник, увидевший куриную ножку. — Курсант Ауэрбах, возьмите командование на себя.
— Есть, сэр.
— А вы пойдете со мной, курсант Кейт.
— Есть, сэр.
В сопровождении энсина Брэйна Вилли без помех вошел в Ферналд-Холл. Они направились к столу дежурного офицера, энсина Экрса. Курсант, стоящий на шканцах, неодобрительно взглянул на Вилли. Слух о штрафных баллах последнего уже разошелся по училищу. А тут новое, ужасное прегрешение. Такое курсанты не хотели видеть и в страшном сне.
— Святая корова, — поднимаясь, воскликнул энсин Экрс. — Неужели опять Кейт?
— Он самый, — кивнул энсин Брэйн. — Наш эталон воинской выучки. Одет не по форме, находился вне училища без увольнительной, использовал время для самоподготовки не по назначению. Объяснений нет.
— Это конец, — выдохнул Экрс.
— Несомненно. Мне его жаль, но не заметить Кейта я не мог.
— Разумеется, — Экрс с любопытством и не без жалости оглядел Вилли. — Вам не нравится морская служба, Кейт?
— Очень нравится, сэр. Просто мне не везет, сэр.
Экрс приподнял фуражку, почесал затылок, с сомнением посмотрел на Брэйна.
— А может, дадим ему пинка, чтобы он разом взлетел на десятый этаж?
— Дежурный офицер — вы, — Брэйн поджал губы. — Два десятка курсантов уже знают об этом. И, по-моему, начальник курса видел его из окна.
Экрс поправил фуражку, вздохнул.
— Да, деваться некуда, Кейт. Пошли.
У двери в кабинет начальника курса они остановились.
— Так что же случилось, Кейт? — тихо спросил Экрс.
В дружеском тоне растворилось различие в званиях двух молодых людей. Вилли внезапно охватило ощущение, что он находится в Зазеркалье. Он же здоров, по-прежнему сияет солнце, в десятке ярдов от Ферналда, на Бродвее, переплет, в который он угодил, сошел бы за шутку. Но он, к несчастью, находился внутри, в Ферналде. Опутанный опереточными законами, он нарушил некоторые из них, и теперь его ждало опереточное наказание. Но этот фарс оказывал непосредственное влияние на реальный мир. То есть вместо того, чтобы, облачившись в синее, пересечь Тихий океан, он, уже в коричневой форме, мог отправиться на другую сторону Атлантического океана. И это обстоятельство не могло не волновать Вилли.
— Какая разница? Благодарю за сочувствие, Экрс.
Энсин понял состояние Вилли.
— Мертон — великодушный человек, — подбодрил он Кейта. — Скажите ему правду. У вас есть шанс. — И он постучал.
Коммандер Мертон, маленького роста, с круглой головой, коротко стриженными волосами и красным лицом, сидел за столом лицом к двери. На столе булькала кофеварка.
— Да, Экрс?
— Сэр… опять курсант Кейт.
Коммандер сурово глянул на Вилли.
— Святой Боже. Что теперь?
Экрс перечислил прегрешения Вилли. Мертон кивнул, отпустил энсина, закрыл дверь и нажал клавишу переговорного устройства.
— Прошу меня не беспокоить до особого указания.
— Есть, сэр, — ответили из приемной.
Коммандер налил чашку кофе.
— Хотите кофе, Кейт?
— Нет, благодарю вас, сэр. — У Вилли подгибались колени.
— Я думаю, вам лучше выпить кофе. Сливки, сахар?
— Без всего, сэр.
— Садитесь.
— Благодарю вас, сэр. — Вежливость испугала Вилли куда больше ярости. В кофе ему привиделся последний ужин приговоренного к смерти.