Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох
Шрифт:
Евангельские повествования о Пасхе
Чтобы понять смысл евангельских повествований о воскресении Иисуса, следует задать себе вопрос о природе этих повествований. Хотели ли их авторы создать исторически верный отчет на основе воспоминаний очевидцев, которому следует верить (либо не верить)? Намеревались ли они рассказать о событиях, произошедших на глазах у зрителей? О фактах, которые могли бы наблюдать даже равнодушные очевидцы, если бы те оказались в нужном месте? Или же они использовали язык притчей и метафор, чтобы выразить истины, которые важнее фактов? Это исторический труд или притча?
Образец для второго варианта — когда
Очевидно, что повествование типа притчи может быть истинным — наполненным истиной — независимо от достоверности изложенных фактов. Если человека заботит вопрос о верности фактов, он не понимает сути притчи. Ее суть — это ее смысл. «Понять притчу» означает понять ее смысл — а часто он там не один, их много. Притча и метафорический язык могут передавать истину, как это делает притча о блудном сыне: она говорит, что Бог подобен отцу, который радуется возвращению своего сына, жившего в далекой стране изгнания. Вот каков Бог.
Если мы читаем рассказы евангелистов о пасхальных событиях как притчи, это само по себе не значит, что мы отрицаем их историческое значение. Вопрос достоверности изложенных тут фактов остается открытым. При таком подходе к их пониманию мы вправе сказать: думайте что хотите о том, правда ли это, — давайте лучше поговорим о том, что эти истории значат. Вы верите, что гробница оказалась пустой? Прекрасно. А каково значение рассказов евангелистов об этом? Вы считаете, что явления Иисуса можно было бы заснять на видеопленку? Прекрасно. А каков их смысл? Вы не уверены в том, что это действительно происходило, — или, быть может, уверены, что этого не было? Тоже хорошо. Каков же смысл этих историй?
Такой подход означает, что значимость этих рассказов зависит от их смысла. Пустая гробница, если лишить это событие смысла, остается просто странным, хотя и крайне необычным, событием. Оно что-то для нас значит только тогда, когда обретает свой смысл. Такова функция притчи и ее языка. В притче может использоваться реальное событие (теоретически мог существовать самарянин, который вел себя так же, как персонаж из притчи Иисуса), но это необязательно. И на самом деле, наиважнейшие истины, вероятно, можно выразить только языком притчи.
В любом случае метафорический смысл библейских повествований, включая повествования о Пасхе, всегда должен стоять на первом месте. Если же мы думаем только о том, происходили эти вещи на самом деле или нет, мы можем упустить их смысл.[213] Таким образом, когда я буду рассматривать евангельские пасхальные повествования, то буду прежде всего говорить о них как о притчах, наполненных смыслом. Я оставляю открытым вопрос, в какой мере они отражают исторические факты; я убежден, что их истина не зависит от достоверности изложенных фактов.
Первое пасхальное повествование
Хотя послания Павла содержат самые ранние свидетельства о послепасхальном Иисусе, самое первое повествование о Пасхе мы находим у Марка. Евангелист рассказывает
И по прошествии субботы, Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили благовония, чтобы пойти помазать Его. И ранним утром, в первый день недели, приходят к гробнице, по восходе солнца; и говорили они между собой: кто отвалит нам камень от входа в гробницу? И посмотрев, видят, что камень отвален; а был он весьма велик. И войдя в гробницу, они увидели, что с правой стороны сидит юноша, облеченный в одеяние белое; и ужаснулись. Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он восстал. Его нет здесь. Вот место, где положили Его. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там вы Его увидите, как Он сказал вам. И выйдя, они побежали от гробницы, владел ими трепет и исступление, и никому ничего не сказали: ибо они боялись (16:1–8).
Марк удивляет читателя, и причин для удивления тут несколько. Во-первых, это его краткость: тут всего восемь стихов. Повествование о Пасхе Матфея занимает двадцать стихов, у Луки их пятьдесят три, а у Иоанна шестьдесят шесть, в двух главах. Во-вторых, Марк не рассказывает о явлениях воскресшего Иисуса; об этом повествуют три других евангелиста.
В-третьих, повествование Марка кончается обрывисто: «И выйдя, они побежали от гробницы, владел ими трепет и исступление, и никому ничего не сказали: ибо они боялись». Как будто все застыло. Конец Евангелия. Это окончание не только резкое, оно еще и загадочное. Марк пишет, что женщины никому об этом не сказали. Уже во II веке кто-то нашел, что такое окончание неудовлетворительно, и добавил сюда более пространное заключение.[214]
Кратко перечислю те элементы, которые Матфей и Лука, использовавшие текст Марка для создания пасхальных повествований, сюда добавили. Я делаю это не для того, чтобы усилить скептическое отношение к текстам, но чтобы мы лучше поняли природу этих повествований.
Матфей добавляет две детали. Во-первых, он объясняет, почему камень был отвален: произошло землетрясение, и ангел, подобный молнии, в белой как снег одежде отвалил камень от входа в гробницу (28:2–3). Во-вторых, только Матфей упоминает о страже у гробницы (27:62–66, 28:4). Как Матфей рассказывает далее, стражники докладывают о произошедшем священникам и старейшинам, а те дают им денег, чтобы они распустили ложные слухи: дескать, ученики украли тело Иисуса, пока они спали (28:11–15).
И Матфей, и Лука изменили окончание рассказа Марка, но каждый из них это сделал по-своему. Матфей говорит, что на самом деле женщины рассказали ученикам о произошедшем: «И уйдя скоро от гробницы, со страхом и радостью великой побежали они возвестить ученикам Его» (28:8). Об этом же говорит и Лука (24:9). Кроме того, Лука кое-что изменил в «ангельском поручении» женщинам. У Марка (и Матфея) женщины должны передать ученикам, чтобы те шли в Галилею, где они увидят воскресшего Иисуса. Но у Луки воскресший является только в Иерусалиме и его ближайших окрестностях, там нет никаких пасхальных событий в Галилее. Поэтому Лука заменил повеление идти в Галилею другим: «Вспомните, как Он сказал вам, когда был еще в Галилее, говоря о Сыне Человеческом, что надлежит Ему быть преданным в руки людей грешных и быть распятым и в третий день воскреснуть» (24:6–7).