Бунтарь
Шрифт:
Когда они подъехали к «Серебряному доллару», в машине стоял всеобщий гомон. Джордж с Нейтом говорили о спорте, Джой и Большая Эм обсуждали какой-то грандиозный бал, состоявшийся в 1954 году. Фрэнки почувствовала себя лишней. С трудом натянув на лицо улыбку, она наблюдала за ними, как будто видела их по телевизору.
Во время обеда она не сводила глаз с Нейта и поняла, что уже скучает по нему. Когда обед закончился и они выходили из ресторана, он положил ей руку на талию и повел через лабиринт столиков дальней комнаты, а потом мимо шеренги стульев в вагоне. Она остро чувствовала его прикосновение, теплое, уверенное. Манящее.
Неужели она сможет сказать ему «прощай»?
Господи, расставание приближалось так быстро, так неотвратимо. Даже если они не купят ресторан, который нашел Спайк, до Дня труда оставалось немногим более двух недель.
Словно угадав ее мысли, Нейт потрепал ее по плечу. Фрэнки накрыла ладонью его руку, чувствуя ее тепло. Шагнув в прохладу вечернего воздуха, они отстали от остальных.
Фрэнки остановилась и закрыла глаза, стараясь навсегда запомнить это мгновение. Его прикосновение, его запах, сознание того, что они вместе идут домой и проведут ночь в одной постели.
— Мне просто хочется удержать этот миг, — прошептала она.
Нейт прижался губами к ее лбу.
— Мне тоже.
Вернувшись домой, Фрэнки, прежде чем пойти в свою комнату, зашла проведать Алекса.
Когда она открыла дверь, он не пошевелился. Она посмотрела на упаковку таблеток, которую дали ему в больнице. Алекс не притронулся к ним. И хорошо, потому что теперь бутылка виски была пуста.
Господи, даже во сне он выглядел изможденным.
Фрэнки погасила лампу на комоде.
— Ты его любишь? — спросил Алекс в темноте.
Она задохнулась от неожиданности.
— Я не знала, что ты не спишь.
— Думаешь, я могу спать?
— Ты достаточно много выпил.
Алекс выругался:
— Ничуть.
Фрэнки подошла к его кровати и осторожно присела на край.
— Тебе что-нибудь принести?
— Прекрати задавать мне этот вопрос, ладно? А то я начинаю чувствовать себя инвалидом.
Кроме того, я сам могу взять то, что мне нужно.
Она грустно улыбнулась. Они с Алексом оба отличались вспыльчивым нравом, и Фрэнки отлично понимала, как он сейчас себя чувствует. Ему наверняка до зуда хотелось, чтобы она ушла и оставила его в покое.
— Ну так как? — настойчиво повторил брат. — Ты любишь этого парня?
— Я не знаю. — На самом деле она знала. Но не могла произнести это вслух.
— Знаешь, он совсем неплох.
Фрэнки засмеялась.
— Ценю твое одобрение.
— Мне нравится, как он обращается с тобой.
— Мне тоже. — Она глубоко вздохнула. — Но он скоро уезжает. Возвращается в Нью-Йорк. Он хочет открыть свой собственный ресторан.
— Ты поедешь с ним?
— Господи, нет. Кто же останется здесь?
— Тогда он должен остаться здесь с тобой. — Голос Алекса сделался резким и недовольным.
— Он имеет право осуществить свою мечту.
— Дурак.
Фрэнки уставилась в темноту.
— Как ты можешь говорить такое о других. Ты уехал из Саранака, потому что то, чего ты хотел, невозможно было осуществить здесь. Почему он не может поступить так же?
— Потому что ты моя сестра.
— Я была твоей сестрой и тогда, когда погибли мама с папой. Разве тебя это остановило?
— Она прижала руку ко рту. — Извини, Алекс. Я не хотела...
— Ничего. Я это заслужил. И даже больше.
Какое-то время они молчали. Алекс со стоном приподнялся на кровати.
— Мне очень жаль, что все так получилось, — негромко произнес он.
Она положила руку ему на плечо.
— Береговая охрана признала, что ты не виноват в аварии...
— Да нет. Я о том, что все эти годы ты одна заботилась о Джой и Большой Эм. Я не оставил тебе выбора. Я уехал и оставил тебя разбираться со всем этим. Это несправедливо.
Поэтому мне хочется, чтобы Нейт остался. Чтобы кто-то наконец мог позаботиться и о тебе. — Его голос дрогнул. — Я хочу сказать тебе одну вещь, Фрэнки. Ты сделала большое дело, вырастив Джой. Мама с папой гордились бы тобой. Они бы не удивились. Просто гордились.
— Спасибо, — шепнула она и заплакала.
Алекс откашлялся, отодвинувшись от нее.
— Да ладно.
Фрэнки шмыгнула носом.
— Я так рада, что ты сказал...
— А теперь тебе лучше пойти к своему парню. Наслаждайся, пока он с тобой, — хмуро
сказал Алекс. — Хотя я все равно считаю, что он будет полным дураком, если уедет.
— Алекс...
— Иди. Я устал.
Она смахнула слезы и встала.
— Хорошо. Я ухожу.
Закрывая дверь, она подумала, что Алекс чем-то похож на Большую Эм, какой она стала теперь. Только в редкие моменты просветления можно достучаться до того, что скрывалось внутри. Но эти моменты всегда были слишком кратки.
На следующий вечер Нейт спустился со стремянки и, положив на пол ломик, смахнул с глаз штукатурную пыль. Он закончил удалять с потолочных балок поврежденные водой куски штукатурки. Теперь, когда путь был свободен, можно было ремонтировать потолок сразу же после того, как установят новые трубы.
— Извините меня, шеф.
Нейт обернулся и увидел Генри. Мальчик стоял рядом с матерью. Теперь он был одет в нормальную одежду, а не в плавки и спасательный жилет, как в первый раз.
— Привет, приятель. Что случилось?
После беседы на причале ребенку удалось подловить Нейта еще два раза. Они обсудили тему овощей, прогулявшись по огороду Фрэнки, а потом поговорили о приготовлении хлеба.
— Мы уезжаем. — Генри вышел вперед, протягивая Нейту конверт. — Я хотел отдать вам вот это, чтобы вы помнили обо мне. Мы приедем на следующий год, и хотя у вас на кухне погром, мне хочется снова встретиться с вами и снова посидеть на причале. Потому что вы еще не рассказали мне про курицу, а я обязательно должен про нее узнать, если собираюсь поступить в кулинарную школу, как вы, и носить высокий белый колпак, а...