Бунтари элитной академии
Шрифт:
Зато Назаров согласился сам, ему нужны были бабки, как позже выяснилось, отцу на операцию. Таких денег у семейства не имелось, да и вряд ли когда-нибудь появились бы. А тут дьявольское братство и золотые цифры. Жаль, люди никогда всерьез не задумываются о последствиях проигрышей.
– Долго нам еще? – послышался голос Миши, и я приподнял голову, устремляя взгляд в затылок парня. Рядом шли Вова и Матвей, на месте нас должны были ждать «шестерки». А вот сам главарь банды редко участвовал в «шествиях». Обычно он наблюдал за действием в тайной комнате, подобно темному кардиналу
– Почти дошли, – сказал Матвей, глянув на Демидова. Тот уже занимался ставками, залипая в гаджет.
Черт, мне нужен этот мобильник! Он – ключ к ящику Пандоры.
– Идите молча, – процедил Вова, кликая по экрану смартфона. Я чуть замедлился и поравнялся с ним, поглядывая из-за ткани капюшона. Дождь становился сильней, к нему прибавился снег, куртка почти полностью промокла, а земля под ногами превращалась в бесконечную грязь, затягивающую в свои недра.
– Сколько сегодня зрителей? – спросил я как бы между прочим у Демидова.
– Около сотни, но ставки улет. Почти десятка, – похвастался Вова. Он был ведущим этого маскарада безумия: вел прямые трансляции с игр, принимал, устанавливал ставки и охранял чертов мобильник. Я много раз пытался узнать, в какой из комнат они прячут его, но Рогов слишком мнительный. Он не доверял никому, кроме Демидова. Видимо, мозги еще не совсем отсохли, понимал, что если эта вещица попадет не в те руки, их всех посадят за решётку.
– Слушай, может, в этот раз…
– Ты достал, Дан, – блондин кинул на меня косой взгляд, поджав губы в раздражении.
Я пытался уже несколько раз прикоснуться к этому чертовому телефону, и было бы странно не попытаться снова.
– Быть наблюдателем скука смертная.
– Таковы правила, друг. Давай не будем портить веселье, – с язвительной улыбкой ответил Вова. Я откашлялся и отвернулся, смысла продолжать диалог не было, тем более мы почти дошли до заброшенной спортивной площадки.
В этот раз место для игры выбрали в глубине леса. Вокруг высокие хвойные деревья, лесные обитатели, холодный пронизывающий ветер и проклятая спортивная площадка, непонятно для кого и когда построенная. Ржавые трубы, облезлая краска и цепи, чей скрип, подобно чудовищному вою, разносился на ближайшую пару метров. Здесь можно было бы снимать фильмы ужасов: стоило только всмотреться в мрачные тени, как воображение само заиграло бы красками.
Мы остановились напротив ограждения: пятеро парней уже нас поджидали, одетые в дождевики и резиновые сапоги. В руках у них были огромные прожекторные фонари, чтобы не дай бог зрители не пропустили ничего важного во время прямой трансляции.
– Раздеваемся, товарищи, – сообщил Матвей уверенным тоном. Если в обычное время он терялся на фоне остальных, то сейчас словно расправил хвост павлина.
Игроки переглянулись, но, собственно, ничего неожиданного для них не происходило.
Правила довольно простые – нужно одолеть соперника. Иногда это была интеллектуальная дуэль, иногда задание сводилось к гонке и поиску какого-то «артефакта», а иногда, как сегодня, приходилось махать кулаками. Однако драки всегда сложней: в этом случае соперника нужно довести до «последнего вздоха», нет, не смерти, а пока человек не потеряет сознание.
Кто-то бы назвал игру дьявольской пыткой. Но Рогов говорил о ней иначе: «Борьба – единственный способ выжить». Игра, которой управлял больной ублюдок, чье самомнение граничит с божеством, имела, мать его, философский подтекст, божью благодать, свет в конце туннеля для утопающего.
– Озвучьте еще раз правила, пожалуйста, – Назаров повернулся к нам, скинув куртку на землю. Затем он стянул с себя кофту и майку, оставшись по пояс без одежды. Миша повторил за ним и скрестил руки на груди, потирая себя ладонями. Холод. Сегодня он определит победителя.
– Какие правила, друг? – Вова улыбнулся. В ночном сумраке его облик напоминал безумца. – Бей или прими зависимость. Вы находитесь в равных условиях, вы оба на краю социальной лестницы. Впервые в жизни вам предоставлен шанс сыграть в честную игру и стать победителем. Смекаешь?
Ваня ничего не ответил. То ли он не до конца понимал, на что подписался, то ли, наоборот, прекрасно понимал всю безысходность положения. По сути братство не давало выбора, оно загоняло в тупик, и ты, хочешь того или нет, должен был принять их правила, как бы безумно эта дичь не звучала.
Проигравший станет зависимым.
Люди не понимают последствий своих решений. Они не задумываются, чем может обернуться последний вздох.
Однажды я остановлю эту адскую рулетку. Будь уверен, Андрей.
Когда игроки перешагнули через ржавые цепи, которые ограждали спортивную площадку от территории леса, Демидов включил телефон и начал прямую трансляцию. Фишка в том, что трансляцию нельзя было сохранить записью с экрана, а ссылку на нее давали лишь избранным: таким же больным богатым уродам, как и наше братство. Поэтому они продолжали оставаться безнаказанными, поставляя зрелище миру безумцев и выбирая все новых рабов для своих конченых игр.
Однако победитель получал все: деньги, свободу, покровительство Рогова. Последнее ценилось особенно, ведь Андрей имел рычаги давления на разные элементы в Академии, в том числе учителей и даже в мире за пределами этого огромного леса. Он, действительно, давал многое.
– Ты не смотришь? – голос Матвея раздался неожиданно, хотя на самом деле я и не смотрел. Ненавидел этот мордобой, кровь, вопли, крики о помощи. Люди в этой игре дурели, превращаясь в монстров.
– Из раза в раз одно и то же, – вздохнув обреченно, произнес я. Где-то вдали сверкнула молния, и раздались раскаты грома. Дождь не планировал прекращаться, сегодня он был важным гостем на этом «маскараде».
– Людям нравится, – улыбнулся брюнет. Я посмотрел на него и задумался: Барских выглядел довольно безобидно, да и семья у парня нормальная. Какого черта он забыл в Пятерке? И почему продолжал стремиться стать ближе к Альфе?.. Неужели чувство долга брало вверх?
– Они похожи.
– В смысле? – не понял Матвей, переводя взгляд с игроков, которые валялись в грязи и лупили друг друга по лицу и телу, на меня.
– Богатый, прячущий деньги в комнатах, и бедный, не имеющий ни копейки в заначке, похожи.