Бунтарка. (не)правильная любовь
Шрифт:
Кристина украдкой показала мне кулак. И первой вышла из машины. Я последовал ее примеру, вместе с Костей и Ромой встали чуть позади нее. Покосился на парней и едва не присвистнул: оба стоят чуть напряженные, нахмуренные и такие, что просто чувствуется за спиной непростое прошлое уличного бандита. Актеры! У меня так не получится, я ржать начну. Так что ограничился тем, что сунул руки в карманы и зевнул во весь рот.
— Вы кто такие? — раздался вопрос от широкого мужика, чьи волосы и борода сравнялись по длине. Если их расчесать, то неплохой хипстер получится. А так он выглядел
— А вы Анатолий Дмитриевич? — поинтересовался я.
— Помощник я его, — пробасил мужик, — а вы без приглашения явились. Еще и бабу привели в штанах.
— Так закройте глаза, — предложила Кристина и снова заорала. — Папа!
Мужчины что-то глухо заворчали, а я прикинул сколько их тут. Но они не нападали, а предпочитали попытки словесно нас унизить.
— Тихо!
Зычный голос пролетел над площадью. И сразу наступила тишина, только едва слышно шумели двигатели наших автомобилей. Заглушать их мы не стали.
Из дверей самого большого дома вышел мужчина. И я почувствовал укол злости: не должна была Кристина походить на него ничем. Не достоин он этого. Но, увы, у вышедшего глаза были как у моей соседки, да и волосы оказались такими же: светло-каштановые, густые и блестящие.
— Явилась! — проговорил Анатолий, которого я по отчеству даже мысленно звать не собирался.
Он оказался каким-то квадратным. Не очень высокий, с широкими плечами и словно вырубленный из дерева. Черные штаны, заправленные в резиновые сапоги, темно-серая куртка, подпоясанная ремнем. Борода до пояса и волосы, стянутые в хвост, довершали образ.
— Читать не умеешь? — протрубил он грозно. — Явилась сюда меня позорить? Мало того, что от мужа ушла, шалава, так еще и сюда хватило совести явиться? Небось, мужа нового ищешь? Так нам шалашовка тут не нужна.
— Еще одно оскорбление в сторону моей девушки, и разговор будет другим. — услышал я свой голос.
Глаза Кристины слегка округлились. Ладно хоть она промолчала, давая мне высказаться.
А вот Анатолий молчать не желал.
— Молчи, щегол! Еще ты в семейные разборки лезть будет.
— Да гнать их в шею! — загудело среди собравшихся.
— Ишь, пришли тут.
— Срамота то, срамота!
— В городе своем вонючем ходите, а тут правильные люди живут!
— Тихо! — голос Анатолий обрубил выкрики, как топором, — Я буду говорить!
— Ну давай, — послышался насмешливый голос Кристины. — Что сказать то хотел?
— Приехала зачем, ша… — Анатолий подумал и поправился, — что ты от меня хочешь? Муж послал, так сразу про отца вспомнила?
«Молчи», — просигналила мне взглядом Кристина. Пришлось сжать зубы и стерпеть. Ничего, пусть сначала скажет Крис. В любом случае Анатолий вроде понял, что оскорблять дочь не стоит.
— Я от тебя ничего не хочу. — голос Крис отчетливо разносился в весеннем воздухе, смешивался с запахом дыма и навоза, — Я сюда приехала, чтобы сказать один раз и надеюсь вы это запомните.
Я чувствовал, как
— Я вернулась домой, — продолжала Кристина, — и очень рада, что мама с Лерой сейчас живут в городе. И я буду им помогать всем, чем смогу. Ясно? Где Нина? Догадываюсь, почему она не пришла. Чую, тут суровы патриархат, верно? Так вот, передаю тебе. Скажи своей старшей дочери, что брать деньги у матери, будучи самой замужем, низко. Особенно низко после того, как с матерью не общалась долгое время. Я предупреждаю цивилизованно… пока.
— Нина? — послышался густой бас.
Один из мужчин, в синей рубашке и с более короткой бородой, чем у остальных, выступил вперед. Взгляд серых глаз недоверчиво сверлил Кристину.
— Ты сейчас о моей жене говоришь?
— Я сейчас о его дочери старшей говорю.
— Нинка — моя жена, — сообщил мужчина, — Я не помню, чтобы разрешал ей выезжать в город.
— А дети? — заинтересовалась Кристина. — Где они учатся?
— Дома, — ответил за мужчину Анатолий, — нечего им делать в школах ваших, где разврат один.
Он перевел взгляд на Кристину и проговорил:
— Мать твоя соблазнилась дерьмом городским, вот умные дети от нее и отвернулись. А что денег касается. Так Лерке мужа нашли, а она дочь сманила. Вот пусть теперь долг и отдает за то, что жених с носом остался.
Я тихо порадовался, что перед тем, как выйти из машины, отправил Роме сообщение с просьбой снимать все на камеру. Потому сейчас спросил с невинным видом:
— Так вашей младшей дочери сейчас всего тринадцать… или четырнадцать?
— Чем раньше девушка выйдет замуж, тем лучше, — отрезал этот…эта особь, — а то потом блуд, трахи направо-налево. И что потом? К мужу приходит не юная невинная дева, а шмара.
— То есть вы собирались выдать вашу тринадцатилетнюю дочь замуж за взрослого мужчину? — уточнил я, под удивленным взглядом Кристины. Спокойно, малышка, я знаю, что делаю.
— За меня! — послышался голос одного из мужчин.
Да уж, ему хорошо за сорок. Давай, Ромыч, снимай все тщательнее.
— Ага, — протянул задумчиво, — за тебя значит, ребенка фактически. Все ясно. Значит так, господа.
Сделал паузу, успокаивая себя. В голове горело пламя из одних нецензурных слов.
— Анатолий, вы же слышали, что сказала Кристина?
Больше всего мне хотелось заорать: «Ты, мудак, где твои хреновые мозги?». Но приходилось говорить вежливо. Но все равно какое-то рычание пыталось пробиться. Кажется, все это ощущали и в воздухе все сильнее сгущалось напряжение. Тяжелое, как перед бурей.
— От себя добавлю только одно. Мне плевать, чем вы здесь занимаетесь. Но я скажу один раз. Если кто-то еще раз заставит Кристину и ее семью переживать, то запись о том, что вы тут несовершеннолетних замуж выдаете, попадет куда надо. И поверьте, моих связей хватит, чтобы начать против вас много нехороших вещей. Также запись попадет в Интернет. И тогда вашему селу конец.