Буратино
Шрифт:
Но оба сразу... Наложник - понятно. Если играешь роль женщины - часто используешь женские атрибуты. Одежда, украшения... Даже манерность и интонации капризной девчонки.
А вот при наказании... Я о таком от своих учительниц-мучительниц слышал. Когда в дополнение или взамен ошейнику рабу или рабыне пробивают оба уха, вставляют кольца, и за эти кольца привязывают. Для фиксации не только общего положения, но и направления смотрения. Ошейник раба все-таки оставляет много свободы. Иногда его модифицируют. Римляне, например, одевали рабам на шеи тележные колеса. В частности, при сортировке зерна. Чтобы вечно голодное "орудие говорящее" не смогло закинуть горсть сырого зерна в свою "орудийную"
Значится так. Не можешь ответить на заданный вопрос - отвечай на тот, на который знаешь ответ. Старая студенческая метода.
Был в одном ВУЗе старенький профессор, который всегда спрашивал на экзамене только про кишечнополостных червей. И все студенты учили только этот раздел. Однажды вдруг профессор спрашивает:
– - А расскажите, мм, молодой человек, про слонов.
– - Слон... Это... Это вот... Животное с червеобразным отростком вместо носа. А черви бывают....
И дальше по зазубренному.
Исполняем.
– - Марьяша, ты знаешь что такое "пирсинг"?
– - Не...
– - Так вот приходилось мне бывать в краях, где явление это весьма распространено...
И полилось. Ещё в юности одним из моих прозвищ было "профессор". Задолго до того, как я реально пришёл в универ учить детей. За знания и за умение их излагать. В яркой, запоминающейся, доступной слушателю форме. Что по жизни сохранилось и приумножилось. Марьяша слушала раскрыв рот.
– - По шесть в одно ухо? Да как же они помещаются?... Как в язык? А есть-то как? И вообще - рот не открыть - засмеют... Как это в сосок? А дитё как же?
Эх девочка, когда прокалывают соски - дитё не предполагается. Не предки они. Никому.
– - Ой! Не надо там трогать. Как это - туда? Так больно же... А муж? И есть дураки которым нравится? Ой разврат. Непотребство-то какое. Господи, неужто есть такое место где сором-то такой? Совсем не по-людски. Да еще в лавках делают. Да хоть как зовётся-то такой... вертеп?
А "вертеп", девочка, называется Россия. И живут там потомки твои. Которые кое-чего, кое-где, порою... Прокалывают и прокалываются.
– - А давай, Марьяша, мы и тебе губки проколем? Вот эти. Вставим по колечку, сверху замочек повесим. Я пришёл, отпер, побаловались. Потом запер и... твёрдо уверен - кроме меня никто. Ключик-то только один - у меня на шее.
Я думал просто пошутить, она испугалась всерьёз. Пришлось успокаивать. Постепенно перешли к обсуждению как оно здесь "по-людски". Опыта у Марьяши было... муж раз в полгода. Но что-то где-то слышала. Обобщённый женский опыт данной социальной группы. Картинка получалась удручающая.
Ещё раз напомню: по Руси в части сексуальной практики действовала очень фрагментированная мозаика разных исторически сложившихся систем. Так что сколько-нибудь достоверно - только о среде смоленских служилых людей. Дело в том, что и Ростик - Ростислав Мстиславич, просидевший князем в Смоленске тридцать лет, и нынешний - его сын Роман, были в этой части правителями несколько... специфическими. В Новгороде князя и в сам-то город пускали только по большим праздникам - сидит у себя в Городке и ладно. А уж к "супругам под одеяло" - враз укажут порог. В Киеве светские власти тоже в эти дела не лезли: там княжий стол как пьяная кобыла - не взбрыкнет, так завалится. А в Смоленске у местных с князьями - сплошная любовь. С мощным церковно-идеологическим элементом. Так что хоть княжеская власть - светская, но когда попы зовут - и "под одеяло" полезет. А местные не вступятся.
И здесь получалось сплошное "нельзя".
На свету - нельзя. То, что мы с Марьяшей только что делали - стыд, срам и похоть торжествующая. Хорошо, что я ей глаза завязал. А она еще и под повязкой зажмурилась. И что связал руки. Потому что если бы она могла сопротивляться... Даже негасимую лампадку перед иконой и то гасят. "Лик святой смотрит сурово. На сие греховное и мерзкое действо."
Голыми - нельзя. Только в одежде. Благо рубахи здесь носят все и у всех длинные. Даже в бане: в парилке парятся вместе голыми и это нормально. Но в парилке любиться нельзя, поскольку для здоровья вредно, а в предбаннике - сначала вытереться и одеться.
Не только снять рубаху, но и задрать высоко, выше пупка нельзя - грех, похоть диавольская. Муж видит грудь жены только в момент кормления ею ребенка. И то - молодые бабы всегда прикрываются. В постели - супружеской!
– нельзя. Все, что выше поясницы - табу.
Поза одна - классика миссионерская. То, что мы только что были стоя - "гореть в гиене огненной до скончания веков".
В собранном виде выглядит так. Жена, умывшись, причесавшись укладывается в постель. Греть. Отсыревшие простыни. Причёсывание состоит в переплетении дневной косы посвободнее. Ночнушка плотная полотняная до лодыжек. Лямочки и открытые плечи и руки - признак развращённости и сексуальной озабоченности. У серьёзных, как здесь говорят - "благочестивых" или "богобоязненных" жён, руки закрыты полностью. Часто - включая ладони. Рукавами. На голове - платочек. Не косынка типа "работницы", а полностью закрывающая уши и шею "крестьянка". Приходит муж. Послюнявив пальцы, гасит лампадку, пару раз стукается в темноте о мебель, тихо ругаясь. Добравшись до кровати снимает штаны, откидывает с жены одеяло, задирает ей подол. Как я сказал - пупок - уже уровень разврата. И себе. Задирает подол. Поскольку -- в рубахах оба. Свой подол мужья часто зажимают зубами. Тогда все его слова ласковые - "му". Раздвигает ей ноги. Жена лежит молча и безо всякого движения. Устраивается между ляжек своей благоверной и венчанной на всю жизнь до гроба. Пару раз их трогает, мнёт ладонью живот, пару-тройку раз дёргает за сиськи. Через полотно. Сунуть руку под ткань на кожу... "Да что я ему, кобелю, сучка гулящая? Дам по рукам, что б не воображал". Муж елозит и входит.
Вот единственный момент когда можно работать рукой, но только одной - если попасть не может, то может направить. Жена во всем этом никакого участия не принимает - ни в моторике, ни в акустике. Попал - лёг. Навалился. Пять-семь пудов на грудной клетке... Дыши носом. Хороший совет, но здесь у всех мужчин, кроме молодых парней, бороды. Кушается этим - каждый день, а моется - раз в неделю. Если попадёт в нос и начнёшь чихать - запросто можно тут же получить по уху - мешаешь, с ритма сбиваешь. Потом муж начинает двигать задом. Вместо типовых 64 фрикций Храбрит ограничивался третью или четвертью. Потом удовлетворённо хрюкал. Поднявшись, обтирался подолом жениной рубахи. Похлопывал поощрительно по бедру или куда попадёт. И отваливался на её правое плечо. Через десять-двадцать секунд оттуда доносился храп. И так - десять лет супружеской жизни. К счастью - не часто. Храбрит по полгода был то в Смоленске, то в Киеве. Почти идеальный муж: "Слепо-глухо-немой капитан дальнего плавания".
Вот так выглядит "Песня песней" в нашем исконно-домотканом. Понятно, это обобщённый образ. Как средняя температура по больнице.
Но... Я предполагал, что предкам было несладко. Но такая вот мечта патриота...
То, что четыре дня назад она сняла перед мужем ночнушку и покачала грудью - это был давно обдуманный и трепетно репетируемый шаг. Маленькая лично-семейная революция. А потом посыпалось столько... Марьяша просто перестала понимать "где край". И полностью доверилась мне. Просто потому, что я был единственный персонаж мужского пола, кто был рядом.