Бурбон и ложь
Шрифт:
Гриз протягивает мне бокал.
— Ты должна простить нас за то, что мы не поприветствовали тебя должным образом, дорогая.
Когда я принимаю его, он чокается со мной и делает глоток.
Легкий запах жженого дуба ударяет мне в нос, как только мой язык начинает гореть. Я знаю, что должна была проглотить сразу же, как только он попал мне в горло. У меня перехватывает дыхание, и я захожусь в кашле, во рту все горит. На глаза наворачиваются слезы, пока я пытаюсь прийти в себя. Для человека, который провел большую часть своей жизни, употребляя алкоголь, это поступок новичка.
— На этот раз дай ему покрыть
— Чувствуешь, как теплеет в груди?
Я утвердительно киваю. От второго глотка приятный жар разливается внутри.
— Нам нравится называть это «объятиями Кентукки».
Гриз добавляет:
— И это — юбилейная столетняя партия, которую я распечатал сегодня утром. Ты — второй человек за все это время, который попробовал эту бочку.
— Вау. Спасибо. — Я вытираю уголок глаза, который заслезился от моего весьма неподобающего леди кашля.
Гриз разочаровано смотрит на своего внука. А затем его взгляд устремляется на агента Харпер по другую сторону от меня.
— Она не знает, кто мы такие?
Эйс отвечает:
— Ты так говоришь, будто она здесь на экскурсии или что-то в этом роде. Ты понимаешь, что это личное дело, и, опять же, на случай, если ты не надел свой слуховой аппарат, ты нас прервал.
Я опускаю взгляд на пол и смотрю на эмблему. Ну, будь я проклята. Гриз трясет кулаком перед собой.
— Заткнись, Эйс.
Эйс так сердито пыхтит, что мне трудно сдержать улыбку.
— Проводи меня, Лейни, — перебивает агент Харпер.
— Как всегда, было приятно увидеться, Беатрис, — кричит нам вслед Гриз. Она не отвечает, но бросает последний пристальный взгляд на Эйса и кивает, а затем поворачивается и выходит.
Я молча провожаю ее до машины, затем беру свои вещи из багажника.
— Они хорошие люди. Все они, — говорит она, заводя машину и опуская стекло. Она прикуривает еще одну сигарету, затягивается и на выдохе говорит: — Ты здесь в безопасности, Лейни. — Вглядываясь в мое лицо, она ищет признаки того, что я ей верю. — Пытайся жить. Постарайся исцелиться. И помни, что я сказала…
Я киваю.
— Написать тебе. Найти Эйса. Позвонить 911. Я запомнила.
Она улыбается.
— Рада, что ты слушала внимательно. Но я имела в виду твоего отца. Он бы действительно тобой гордился.
И то ли от того, что я смотрю, как вздымается пыль, когда грузовик исчезает на длинной подъездной дорожке, то ли от того, что знаю, что она права, но на глаза наворачиваются слезы, и я подавляю рыдание. Осознание настигает меня неожиданно, несмотря на бурлящие во мне чувства. Это моя новая жизнь. Я проглатываю остальные эмоции, которые когтями впиваются в мое горло и грозят выплеснуться наружу. Не сейчас. Я смогу дать волю слезам позже.
Я стою и смотрю, как задние фонари становятся все меньше, тишина давит на меня, а влажный воздух лижет мне кожу. Я поднимаю волосы и завязываю их в высокий узел, чтобы они не прилипали к шее. Что теперь? Поясница болит от долгих часов, проведенных на сидении машины, и усталость наваливается на меня с новой силой.
Звук шагов за спиной предупреждает меня о том, что пока я не могу лечь спать.
— У нас на участке есть пустой
— Сейчас я могу уснуть, где угодно, — шучу я.
Он не улыбается и просто кивает в ответ.
— Тебе помочь с вещами?
Я протягиваю ему красную сумку, покрытую значками мишеней. Она даже не набита до отказа. Но в ней лежит недельный запас нижнего белья, дезодорант, черная жидкая подводка для глаз, тушь для ресниц и ярко-красная помада, которая хорошо сочетается с моим новым цветом волос. Я не стала раздумывать над цветом, а выбрала то, что хотела. Еще я прихватила пакетик мармеладных мишек, но большую часть уже съела. Зубную щетку и щипцы для завивки волос. В спешке, очевидно, это барахло показалось мне вещами первой необходимости. Со временем я разберусь с одеждой.
— Это все?
— Я не успела собрать вещи перед отъездом.
Через арку в конце коридора видна навороченная кухня, заставленная промышленными приборами из нержавеющей стали и слабо освещенная встроенными светильниками, установленными в разных местах сводчатого потолка.
— Красиво, — бормочу я. — Сколько людей здесь живет?
Кажется, его забавляет моя непроизвольная реакция на впечатляющие размеры и стиль помещения. Включив электрический чайник, он отвечает:
— В главном доме живем только мы с Гризом. — Он замолкает, его губы трогает легкая усмешка. — Но мои братья живут недалеко отсюда. И они часто бывают здесь. Я устраиваю много деловых мероприятий. Счастливые часы6 с моей командой. — Он оглядывается по сторонам. — Пространство просто необходимо.
Усаживаясь за огромную островную стойку, я выбираю крайний стул из восьми, выстроившихся в ряд.
— Тут много места. — Я прочищаю горло и думаю о том, что вся территория, даже в темноте, выглядит как идеальное место для свадьбы. — Спасибо, что разрешил остаться.
Он наливает кипяток в две чашки, в каждую опускает по чайному пакетику. Натянуто улыбнувшись, он говорит:
— Ты услышала спор, который имел отношение не столько к тебе, сколько к Би. — Его внимание переключается на кружку, от которой идет пар. — Пока ты не доставляешь проблем, Лейни, тебе здесь рады. Можешь оставаться здесь столько, сколько потребуется. Как бы я ни избегал незнакомцев на своей территории или в своем бизнесе, я сделаю исключение, если Би будет мне обязана, и я смогу обратиться к ней за услугой позже.
То, как он смотрит на часы, потягивая из своей кружки, заставляет меня сделать то же самое. И пронизывающая до костей усталость наваливается на меня, словно я пытаюсь устоять на ногах перед приливной волной. Я могла бы проспать несколько дней. Мои конечности устали и болят, а моему разуму не помешало бы отдохнуть от чрезмерной зацикленности и постоянных размышлений. И тут вдруг на меня накатывает беспокойство, прогоняя сон. Я оказалась в незнакомом месте в полном одиночестве.
— Я найду для тебя какое-нибудь занятие, когда ты будешь готова. Мы много работаем, и здесь много людей, но это потрясающее место. Отдохни несколько дней, осмотрись. Это небольшой город, так что тебе не потребуется много времени, чтобы освоиться здесь.