Буревестник. Трилогия
Шрифт:
Посверлив взглядом стену еще с полчаса, Спартак все же понял, как следует поступить.
– -Да, пойду и поговорю с Дюшей!
– сообщил снайпер стене.
– Уж он то, наверное, в курсе!
Сержант обнаружился в ангаре, травил очередную байку из своей жизни. Все байки, как правило, начинались со слов: "Сижу я, значит, в окопе/кабинете/туалете/столовой, и слышу шум". Дальше следовала в меру фантастическая история, но вот что именно придумал Дюша, а что было правдой -- никто не знал.
– -И вот, сижу я, значит, в бункере и слышу шум. Выглядываю, а на меня бежит три тысячи тварей, - размахивая руками, вещал сержант.
– Я, конечно, сразу за пулемет,
– -Ну и здоров ты врать, Дюша!
– сообщил Михалыч, просмеявшись.
– Твари купаются, ага, и на людей внимания не обращают!!
– -Не хочешь -- не верь, - невозмутимо ответил Дюша, закуривая.
– Только вот вся история - чистая правда!
– -Да ты каждый раз такое говоришь, а потом выясняется, что и тварей было поменьше, и не такие страшные, и преследовали они не бордель на колесах, а передвижной хор, ехавший на передовую подымать дух бойцам, - посмеиваясь, добавил Виталий.
– Что, было такое?
– -Да это то же самое, только другими словами!
– -А вон давайте Спартака спросим, он -- знаток! Товарищ лейтенант, - обратился Михалыч, - вот, скажите, кто прав: мы или сержант? Ведь передвижной хор -- это не бордель на колесах?
– -Даже не знаю, - не сдержал улыбки Спартак.
– Но раз такое дело, надо вначале опросить свидетелей, причем отдельно друг от друга. Предлагаю начать с сержанта. Пойдем, пошепчемся.
– -Пойдем, пойдем.
Едва они вышли из ангара, как сержант ухмыльнулся и заявил Спартаку:
– -Надо сказать, что вторая солистка из хора была очень такая... голосистая во всех смыслах!
– -Дюш, извини, но я пришел не о сиськах говорить.
Сержант Мумашев, оценив вид Спартака, посерьезнел, согнал улыбку.
– -О старшем лейтенанте Елизавете Сафроновой желаешь поговорить? Понимаю. Ничем помочь не могу.
– -Даже советом?
– с отчаянием в голосе воскликнул Спартак.
Дюша потушил сигарету, еще раз смерил взглядом снайпера. Потом твердо ответил.
– -Даже советом.
Спартак скрежетнул зубами.
– -Верю, ты в отчаянии, но в ваши обоюдные любовные дела лезть не собираюсь, даже советом. Обоюдные, да. За те три года, что я знаю Лизу, она ни с кем себя так приветливо не вела. И не надо так улыбаться, лейтенант, у тебя ж сейчас губы на затылке сойдутся!
– -Я все понял, Дюша!!
Проследив взглядом за убегающим вприпрыжку Спартаком, сержант Мумашев сплюнул и сказал сам себе.
– -Молодежь. Понял он, ха. Учишь вас, учишь, а толку как с тварей молока!
Глава 14
Март -- начало апреля 2306 года, форпост 99 и окрестности.
Юго-восточные и юго-западные склоны первыми избавились от снега, и стало понятно,
Поэтому Лев обратил удвоенное внимание на слаживание еще не существующей группы, и усилил тактические тренировки. Патронов не жалели, благо осенью натащили целые горы. Старое, негодное снаряжение, патроны и вещи охотно отдавали со складов, лишь бы спихнуть головную боль по списанию. Все равно армию сокращают и это барахло не потребуется, а тут такой весь добрый капитан Имангалиев с бумагами о выдаче снаряжения на весь форпост, да еще и намекает, что старое сгодится! Интенданты грузовиками отдавали, Лев радостно потирал руки, все довольны, и только капитан Маметов грустно строчил бумаги о списании.
Но когда тебе выдают вещей на 200 человек, а у тебя в 10 раз меньше, из них всегда можно выбрать годное, и даже обеспечить запас. А остальное -- списать, благо в горы никто не приедет проверять, правда ли коварные горные крысы сгрызли три бухты кабеля или тот просто изначально был гнилой?
Вообще, Лев был преисполнен амбициозных планов на эту весну. В частности, если твари так и не наберутся храбрости прийти в гости, он планировал нанесение ряда ударов в мае. С попутным обучением, конечно же. Вначале на кормовых тварях, а там и до Мозга рукой подать, говорил себе Лев. Понятное дело, не с двумя десятками человек выживать тварей с Иссык-Куля, но генерал знал -- главное расшевелить осиное гнездо. А потом больно врезать тварям по носу пару раз. И уже можно привлекать помощь со своей стороны, хотя бы тот же артполк, базирующийся в 20 километрах к западу от развалин Старой Алма-Аты.
Конечно, такие действия можно было квалифицировать как злостное нарушение перемирия, но и на такой случай у Льва были свои заготовки. Во всяком случае, Асыл, посвященный в планы нанесения ряда ударов, предпочитал думать, что генерал все предусмотрел. Иначе все превращалось не в "хитрый план Льва", а в старую как мир игру "убейся сам и помоги подчиненным".
25-го марта пришли первые тревожные известия. 66-ой и 83-ий форпосты подверглись нападению, 72-ой сумел перехватить тварей на подходах. Примерно в это же время системы обнаружения засекли активность тварей в развалинах 100-го, и вдоль границы. Лев подумал-подумал и не стал ничего предпринимать. В течение последующих 6 дней, вплоть до начала апреля мелкие группки тварей пытались прорваться мимо форпостов, но особого успеха не добились. Затем наступило затишье, к 99-му так никто и не прибежал из тварей, даже активность исчезла. Лев радостно потирал руки. События вполне четко укладывались в его схему: "с приходом весны твари попробуют форпосты на зубок, заодно проведут разведку. Потом затихнут и ударят мощной ордой в мае".
Но среди гарнизона нападения послужили предметом яростных обсуждений. Раз в полгода происходил обмен опытом между форпостами, и пусть туда ездило только начальство и особо опытные бойцы (от 99-го почти всегда сержанты-Андреи), но все равно некая внутренняя связь ощущалась всем гарнизоном. Перефразируя Прежних, сказавших "мы с тобой одной крови", гарнизоны форпостов могли бы смело заявлять "мы с тобой одних гор". Поэтому неудивительно, что самые горячие головы в лице старшего сержанта Майтиева и рядовых Шагова и Бакашановой чуть ли не митинг устроили, требуя отправиться на помощь соседям.