Буревестник

Иггульден Конн

За всю свою жизнь он ни разу не бывал в Лондоне и почти не сомневался в том, что Вудчерч преувеличивает. Цифра «шестьдесят» или даже «восемьдесят» тысяч жителей представлялась ему невероятной, а тут еще, оказывается, они окружены стеной с множеством огромных ворот.

– Да, Джек, для этого их и построили. В любом случае, если мы намереваемся попасть в Тауэр, его окружает стена. Криплгейт и Мургейт находятся за ее пределами – нам придется обходить город, и, пока мы будем делать это, жители призовут солдат короля. Видишь ворота Олгейт на востоке? Они имеют собственный гарнизон. Я часто гулял по прилегающим к ним улицам, когда ухаживал за Джоан. Мы могли бы перейти Ривер Флит в

западном направлении и войти в город, пройдя мимо собора. Но где бы мы ни вошли, нам придется переходить Темзу – а мост в нашем распоряжении всего один.

Нахмурившись, Джек рассматривал начертанные на полу каракули, пытаясь проникнуть в их смысл.

– Том, мне не очень нравится идея идти той дорогой, которой они от нас и ждут. Ты говорил про паромную переправу. Как насчет того, чтобы использовать ее – может быть, подальше, где обстановка спокойнее?

– Для дюжины человек этот вариант подошел бы. А сколько людей у тебя стало после того, как мы пришли в Блэкхит?

Кейд пожал плечами.

– Они идут и идут, Том. Из Сассекса и даже из Лондона. Где-то восемь или девять тысяч. Никто их не считал.

– Ничего не выйдет. Лодок там немного, так что переправа займет слишком много времени. Нам нужно будет все закончить до восхода солнца. Если, конечно, ты хочешь дожить до преклонного возраста. Хотя кто знает, может быть, король и его лорды ответят на нашу петицию?

Переглянувшись, они рассмеялись и подняли кубки. Несколькими днями ранее по настоянию Томаса в Лондонскую ратушу был передан список требований от имени «Капитана Большой Ассамблеи Кента». При его составлении некоторые предлагали потребовать, чтобы в их распоряжение предоставили девственниц и выдали каждому по короне, но после обсуждения все свелось к перечню насущных проблем. Все устали от высоких налогов и жестоких законов, которые применялись только к тем, кто не имел средств, чтобы откупиться. Если бы король одобрил эту петицию, посланную ими мэру Лондона и его олдерменам, страна изменилась бы коренным образом. Ни Джек, ни Томас не надеялись на то, что король хотя бы увидит ее.

– Конечно, не ответят, – сказал Томас. – Наши требования поперек горла тем, кто берет взятки и дерет три шкуры с простого народа. Справедливости от них не дождешься, так что придется вбить немного ума им в головы. Взгляни-ка, недалеко от Тауэра находится Лондонский мост – не больше чем в полумиле. Если мы выберем любой другой маршрут, нам придется прокладывать путь через лабиринт улиц, где даже местные жители, бывает, путаются. Ты просил у меня совета, вот, пожалуйста. Мы выходим из Саутуарка, на закате переходим через мост, затем поворачиваем на восток и подходим к Тауэру, застигнув людей короля врасплох. По пути нам придется проломить несколько голов, но солдат в Лондоне не так уж много, и остановить нас никто не сможет. Если только мы сами где-нибудь не застрянем. Вот так, Джек.

– Там больше людей, чем я когда-либо видел, – пробормотал Джек, явно испытывая неуверенность.

Он все еще не мог представить такое количество мужчин, женщин и детей, втиснутых в узкие, грязные улицы.

– Мне кажется, они смогут остановить нас, просто встав на месте и расставив руки.

Томас Вудчерч расхохотался, вообразив эту картину.

– Может быть, и смогут, но не станут. Ты ведь слышал, что говорили люди, которых ты посылал в разведку. Если хотя бы половина этого не вранье, лондонцы обозлены на короля и его лордов не меньше нашего. Они не могут ни шагу ступить, ни справить нужду без того, чтобы какой-нибудь толстый дурак не потребовал с них штраф, который он кладет в свой карман или карман нанявшего его лорда. Если ты сможешь удержать своих людей от мародерства, Джек, они будут приветствовать нас всю дорогу.

Он заметил, что большие, с красными ободками глаза Кейда неподвижно застыли на карте. Предводитель Вольных людей Кента каждый вечер много пил, и Томас уже начал думать, что он будет торчать в Блэкхите или каком-нибудь другом уголке Кента до Судного дня. Кейд был хорош в схватках с бейлифами или людьми шерифа, но сама мысль о нападении на Лондон вызывала у него страх. Он ухватился за Вудчерча, как утопающий за соломинку, и готов был слушаться его во всем. После всех пережитых им несчастий Томас считал, что имеет право на компенсацию. И сейчас у него было ощущение, что он оказался в нужном месте в нужное время.

– Ты уверен, что нам это по силам? – невнятно пробормотал Джек. – Я отвечаю за жизнь множества людей, которые верят мне, и не могу допустить, чтобы их зарезали, как баранов. Я начал все это не для того, чтобы проиграть.

– Мы не проиграем, – успокоил его Вудчерч. – Вся страна взялась за оружие. Наш король дурак и трус. Я слишком много потерял по его вине, как и ты – и твои люди. Они поднимутся и без колебаний пойдут на Тауэр.

Джек с сомнением покачал головой.

– Это крепость, Том, – сказал он, не поднимая глаз. – Солдаты короля не должны застигнуть нас снаружи, за ее стенами.

– Там имеются ворота, а у нас есть люди с топорами и молотами. Я не говорю, что это будет легко, но за тобой пойдут восемь или девять тысяч англичан, а против такой силы мало кто способен устоять.

– И большинство из них жители Кента, – сказал Джек, и в его глазах блеснули искорки.

– Тем лучше, Джек, тем лучше.

Томас рассмеялся, когда Джек хлопнул ему по плечу так, что он пошатнулся.

Занимался рассвет. Пошатываясь, жмурясь в лучах солнца, они вышли из дверей постоялого двора. Вольные люди разграбили все фермы и деревни на пять миль вокруг, и теперь многие из них валялись в забытьи, упившись вином. Джек ткнул одного из них носком башмака, но тот лишь замычал и повернулся на другой бок, так и не проснувшись. Словно возлюбленную, он обнимал большую свиную ногу. Последние несколько дней им пришлось потрудиться, и Джек не стал лишать их возможности отдыха.

– Хорошо, Том, – сказал он. – Ребята за день протрезвеют. Я тоже немного посплю. А вечером мы пойдем через мост.

Томас Вудчерч устремил взгляд на север, представляя, как горят утренние огни Лондона, создавая маслянистый туман и распространяя запах, столь памятный ему со времен юности. Его жена вместе с дочерьми вернулась в дом своих родителей. Им даже не было известно, живы они с Рованом или нет. Воспоминание о родных и любимых женщинах отозвалось болью в его душе.

– Ты должен сказать своим людям, Джек, что грабежи и насилие категорически запрещаются. И никакого пьянства – до тех пор, пока мы не вернемся сюда. Если мы восстановим людей против себя, то не выберемся из города.

– Я скажу им, – произнес Джек угрюмо.

Томас почувствовал, что его последние слова прозвучали почти как приказ, и поспешил сгладить это впечатление.

– Они послушают тебя, Джек. Ведь это ты собрал их вместе и привел сюда. Они будут делать все, что ты скажешь.

– Давай немного поспим, Вудчерч, – сказал в ответ Джек. – Этой ночью нам обоим предстоит большая работа.

Дерри Брюер пребывал в скверном настроении. Он мерил шагами комнату, располагавшуюся над воротами Тауэра, и время от времени поглядывал на широкую серую ленту Темзы. Маргарита сидела на скамье, держа руки на коленях.