Буревестник
Шрифт:
— Извини, стихи я сочинять не умею, — пожав плечами, сказал Арсений и протянул Валере руку. Тот переложил авоську в левую, размял ноющие пальцы и поздоровался.
— Есть множество поэтов, которые тоже не умеют, — ответил Валера. — Какими судьбами?
— Так до тебя, Валера, не дозвониться.
Сеня вытащил из кармана телефон и поднял над головой, внимательно в него всматриваясь.
— Иногда связь как будто есть, но у меня такое ощущение, что ты свою мобилу выключил в тот же момент, как вернулся.
— Они же аккумуляторные,
Валера впустил Сеню в избу. Там стояли стол и новая печь, а к стенам были прибиты свежевыструганные полки, которые пока пустовали. Мужчина сразу направился к погребу, провёл над ним рукой и открыл, занося книги.
— Когда я желал тебе отстроить знатные хоромы, то не думал, что это случится так скоро и так качественно, — с ноткой восхищения в голосе сказал Сеня.
— Инструкции у меня были, — отвечал Валера из погреба, — материалов — полный лес. Времени тоже уйма. Или, с учётом предстоящих холодов, совсем впритык — как посмотреть. Чем не возможность.
— Ага. Осень. — Сеня стал тихонько напевать: — «Что такое осень? Это — …»
— Телефон.
Валера выбрался из погреба и протянул Сене мобильник. Сказать по правде, он забыл про этот кирпичик почти в тот же момент, как начал заниматься избой — телефон напоминал про беспокойные пару недель в городе бок о бок с Алиной… «Так, нет, — прервал собственный поток мыслей, — её судьба в её руках, а своей дорогой нужно идти самому».
Сеня повертел телефон в руках, нажимая на всё подряд.
— Думаю, вправду разрядился. Что же ты за техникой-то не следишь? Ну-ка где у тебя тут розетки?
Парень осмотрел всю избу и заглянул в каждую щель, пока не застыл с выражением вселенского разочарования на лице.
— У тебя же здесь нет электричества, так ведь? Мда… этого я не учёл. Ладно, обвинения сняты.
Валера спрятал мобильник в карман штанов и стал разминать сильно уставшие руки.
— Значит, ты хотел мне позвонить? Зачем?
Сеня стал неуверенно пожимать плечами.
— Ну, это ведь нормально, когда люди, которые хорошо общались, периодически связываются друг с другом, чтобы узнать, как дела, как настроение, как самочувствие и всякое такое?..
— Это нормально, — подтвердил мужчина. — И как у тебя дела, Сеня?
— Спасибо, Валера, за такой неожиданный, но актуальный вопрос. Серединка на половинку, — со вздохом констатировал Арсений. — Человек со стороны сказал бы, что у меня сейчас проблемы на многих фронтах, но лично я не вижу поводов для грусти…
«И, похоже, для радости тоже».
— Но всё это — суета сует и томление духа, как писалось в одной доброй книжке. Слушай, я вижу, ты тут прекрасно устроился. Это повысило моё настроение. И, раз уж я в гостях, то, может, ты проведёшь небольшую экскурсию по лесу? А то в прошлый раз нам было немного не до того.
— Это всего лишь лес, здесь нет ничего особенного, — ответил Валера.
— Тут ты лукавишь. — Сеня впервые улыбнулся, правда, слегка вымученно. — Покажи-ка мне бункер.
[1] «… как брат, как сестра…» — идиома «яблочко от яблони недалеко падает» по-английски может звучать как, например, «Like father, like son», т. е. «каков отец, таков и сын» или, в данном случае, «Like brother, like sister» — «какой брат, такая сестра».
1.2
В прошлый раз они следовали этим маршрутом, тщательно маскируясь и опасаясь, что в любой момент их могут обнаружить. Тогда, вдалеке за деревьями, мелькали чёрные тени опасных людей, которые могли вскинуть оружие и убить на упреждение.
Ныне лес был пуст, даже тишина была какая-то особая, неестественная. Редкая птица пролетала над столбами обугленных деревьев, тогда как большая часть живности убежала в то же воскресенье, когда случился пожар.
Валера и Сеня шагали по голой земле.
— Как думаешь, природа оправится после такого? — спросил парень.
— Леса горят каждый год, ничего катастрофического не случилось, — ответил Валера.
— Ну, да, если подумать. У нас тоже ничего катастрофического не случилось. Только мы собираться перестали. У каждого свои дела: учёба или тату-салон, например.
Валера вспомнил, что несколько раз, когда он строил избу, издалека как будто наблюдали. Возникла даже мысль, что это Дарья решила возобновить свои слежки, но могло и показаться.
— С другой стороны, — продолжал Сеня, — мы вроде как с Дашкой в «мирное время» не пересекались, а тут оно как раз наступило. У Глеба выпускной курс, а я… свободен, как птица в полёте. Пикирующем.
Парень остановился и присвистнул:
— А говорил, ничего катастрофического… это тогда что?
Он указал на белые и красные пятна, которыми были покрыты уцелевшие деревья впереди. Между ними через каждые пару метров стояли таблички «Осторожно: радиация» и знакомый всем с детства чёрный трилистник на жёлтом фоне.
— В Эннее решили перестраховаться, — пояснил Валера. — Если хочешь, могу вернуться за дозиметром и показать, что опасаться нечего.
— Ну, если бы мы шли в темноте, то я бы это понял, точно видя, что ты не светишься… а так — что значит «перестраховаться»?
— Они всё проверили на несколько раз, определили, что сущности смерти здесь нет ни в каком виде, но территорию в радиусе ста метров на всякий случай вот так оцепили.
— Как скажешь…
Сто метров спустя добрались до одинокой землянки, которая стояла в окружении пары ржавых труб, торчавших из-под земли. Вход в закуток размером с деревенский туалет преграждали несколько сигнальных лент. Валера взялся за металлическую пластину у проёма — ленты прерывались на ней — и отложил в сторону, открывая путь.