Бури
Шрифт:
Олан улыбнулся, поднимая брови:
— Что в моей одежде удивительного?
На нём была всего лишь белая рубашка и черная потёртая жилетка со стилизованной птицей на спине. Всё старое, но любимое.
— То, что ты носишь — это ты сам, — сказала Ката. Она нерешительно тронула его плечо, и Олан тут же поцеловал её пальцы. Девушка улыбнулась и опустила ресницы. — Это ты, — повторила она.
— А это ты, — ответил Олан, касаясь её волос.
— Ого, вот это да! — вдруг подал голос Кёртис. — Кажется, меня кто-то зовёт…
— Кто зовёт? — не поняла Ката.
— Что, из нашей команды? — спросил
— Да! Им нужна помощь!
— Что-то плохое случилось?
— Я не уверен. Нет. Они просто зовут меня… — и Кёртис прикрыл глаза. — Какое странное чувство. Словно я слышу их голоса в своей голове, но ответить не могу. Я пойду к ним.
— Мы с тобой.
— Нет, Олан. Оставайтесь. Я всегда с их помощью смогу позвать вас, если что.
— Ты уверен, Кёрт? — Олан пристально посмотрел другу в глаза.
— Да, уверен. Будет лучше, если вы станете резервом. Ушки на макушке и ожидайте звонка, — усмехнулся он. — Ты сбережёшь ребят, Пусть в себя придут после первого перемещения. А я пойду, узнаю, в чём дело.
Олан обнял его и крепко хлопнул по спине.
— Удачи.
— Твоя удача всегда нас сохраняет, — улыбнулся Кёртис. — До скорого!
И он медленно растворился в пространстве. Ката ахнула.
— Это… как так?
Олан улыбнулся.
— Ты сама выглядела точно также, когда переместилась.
Он стал рассказывать ей о Промежутке и о Земле, чтобы отвлечься от дурных мыслей. Девушка слушала внимательно, иногда что-то уточняла. Олан прислушивался к голосу Кёртиса, но, кажется, всё было хорошо, и он расслабился. Он знал, что в случае чего друг позовёт его. Кёртис был не из тех, кто полагается только на себя и в итоге оказывается в переделках из-за своей гордыни.
Спустя какое-то время проснулся Ин Че. Он с явным удовольствием поужинал, восторгаясь едой, и пошёл гулять. Олан остался наедине с Катой. Они всё также сидели возле огня, и девушка рассказала ему о своей жизни. Это был невесёлый рассказ, но Олан чувствовал, что она давно смирилась с тем, что должна была умереть.
— От засолки умирают по-разному, — спокойно говорила она. — Чаще всего захлёбываются собственной кровью. Поначалу мне было страшно, и я поняла, что не посмею разделить этот страх с братом.
— Как же ты скрывала от него боль? — нахмурился Олан.
— По-разному. Я ненавижу лгать, и мне приходилось хитрить. Надеюсь, он когда-нибудь простит меня.
— Он уже простил, — сказал Олан. — Твой брат незлопамятен, это точно. Да и на что тут сердится? Разве что отлупить тебя за самоуправство…
Ката рассмеялась.
— Не надо лупить, — сказала она. — Я сама себе наказание.
Олан улыбнулся, Чувствуя её рядом с собой: такую живую, румяную, с горящими глазами — он радовался, как дитя, что их с Кёртисом занесло в тот мир, что они с Катой встретились, что теперь она в безопасности рядом с ним, и что она не умрёт — он знал это также точно, как знал и то, что умеет останавливать время. И он остановил его для Каты, но совсем иначе.
Олан считал себя сложным человеком, из разряда тех, которых никто не понимает и не любит. Дело было не в его категоричности и упрямстве, а в его излишней интровертности. Он переживал события внутри себя, много размышлял, но при этом был несдержанным и резким. Мог сказать что-то обидное человеку в лицо и не понять этого, или обидеть намеренно. С Кёртисом они познакомились в лётной школе, но Кёртис был терпеливым человеком и его другом. Ката же… Он посмотрел на неё: какая она всё-таки маленькая! Метр шестьдесят, не больше. По сравнению с ним просто пуговка. Он тронул её маленькую руку, и она подняла на него глаза.
— Ты счастлива, Ката?
Она улыбнулась ему.
— Да, Олан. Я счастлива. Кажется, впервые в жизни я знаю, что такое счастье.
— А кем ты работала в своём мире?
— У Пата Чёрного на заводе была химиком, а ещё пела в театре.
— Пела? — заинтересовался он. — А спой что-нибудь!
Она кивнула и улыбнулась, откашлялась, немного подумала и запела. Без слов, но её голос завораживал… Она тянула ноты так красиво и вдохновенно, что он боялся дышать, чтобы не перебить её звуком своего дыхания. Ей не нужна была музыка — только воздух и тишина. Он смотрел на неё, не отрываясь и, когда она закончила — склонился и поцеловал. Девушка прикусила губы, глядя на его рот, и Олан понял, что она ожидает ещё поцелуя. Прекрасно! Он удобно усадил её к себе на колени и стал порывисто и ласково целовать. Ката была нужна ему. Теперь мгновения шли иначе, время научилось слушать, хотя обычно Олану приходилось давить на него, диктовать свои правила. Пространство с готовностью подстраивалось под звук нежного голоса, линии секунд складывались в невиданные узоры. И всё это благодаря ей.
Ката была такой податливой и нежной, и, мягко отвечая на его поцелуи, тихо постанывала от удовольствия. Олан понял, что безумно хочет остаться с ней наедине, но Ин Че гулял где-то поблизости и не время было забывать об этом. Поэтому они просто целовались: долго и сладостно, питаясь дыханиями друг друга.
В домике было прохладно. Ката прижималась к нему, свернувшись в клубочек. Теперь на её ногах красовались толстые шерстяные носки, а волосы были заплетены в косу. Ин Че всё не было, и они решили выйти наружу и поискать его. Олан знал, что с парнем всё в порядке, но девушка волновалась. Они вышли на улицу и ветер едва не сшиб их с ног.
— Может, у него снова приступ? — разволновалась Ката. — Боже, а если он полез купаться?!
— С ним всё хорошо, я в этом уверен, — ответил Олан. — Ты зря бес…
Прямо перед ними бухнулась огромная косматая птица. Она стремительно рухнула вниз головой и, крича, принялась разбрасывать крыльями песок. Она была гораздо больше самого крупного земного орла, и весила, наверное, килограммов под пятьдесят. Олан откинул Кату за свою спину, но птица и не думала на них нападать. Девушка осторожно выглянула из-за его плеча.
Птица поднялась на ноги, смешно покрутила головой и открыла клюв, словно хотела что-то сказать. Она то разворачивала крылья, как будто проверяя их целостность, то переминалась с ноги на ногу и рассматривала свои когти. Олан никак не мог понять, что её так удивляет. Наконец она подняла голову и решительно шагнула к ним, и Олан поднял руку:
— Стой-ка на месте, птенчик!
Птица вытянула шею и вдруг странно сжалась, расплываясь, и тут же осела на землю, становясь Ин Че. Олан почувствовал, как Ката за его спиной теряет равновесие, и вовремя подхватил её.