Бурная ночь
Шрифт:
Вся эта деятельность не включала проводы постояльцев и прием новых, что тоже требовало ее внимания.
Порция потерла поясницу на пути в кухню, куда она следовала по коридорам для прислуги. За последние несколько часов было сделано очень много, неохотно признала Порция, кроме одной вещи, которую она надеялась совершить.
Будь проклят этот мистер Фредерик Смит.
Она не хотела, чтобы ее преследовали мысли об этих мучительно прекрасных чертах.
Или воспоминания об умных и чутких пальцах, скользящих по ее
Она не хотела прислушиваться к шепоту, звучавшему в сознании и побуждавшему ее забыть клятвенные заверения, что она никогда больше не поверит ни одному мужчине.
И, разумеется, она не желала повторения бесстыдных грез об ароматных весенних ночах, когда можно было бы лежать в этих теплых и сильных объятиях.
Входя в кухню, где кипела работа, Порция бормотала себе под нос. Скоро, скоро мистер Смит отправится восвояси, и она без труда сможет выбросить его из головы. А до этого момента ей придется стискивать зубы и надеяться, что никто не заметил ее нелепого отступления от собственных правил.
Пройдя по недавно вымытому, выложенному каменными плитками полу кухни, Порция остановилась возле кухарки.
– Миссис Корнелл, вы видели Толли?
Занятая лущением гороха, кухарка мотнула головой в сторону черного хода.
– Да, он во дворе помогает этому лондонскому джентльмену.
Порция нахмурилась. Лондонскому джентльмену? Этим джентльменом мог быть только Фредерик. Но какого рожна он хочет от юного Толли?
– Благодарю вас, – пробормотала она и поспешила на задний двор.
Все еще продолжая хмуриться, Порция заметила, что Толли нигде не видно, и остановилась приласкать Пэка, выплясывавшего вокруг нее, а потом двинулась в сторону конюшни.
Она обогнула здание гостиницы и остановилась при виде всего мужского штата гостиницы, старательно копавшего канавы по краям двора.
Подобрав юбки, чтобы на шерстяном платье не осталось пятен грязи, она направилась туда, где Куин заполнял одну из вырытых канав смесью щебня и песка.
– Куин!
Старик выпрямился и посмотрел на нее: в глазах его плясали смешинки.
– Да?
– Что это вы все делаете?
– Лучше вам спросить своего гостя. – Он кивнул в сторону конюшни и Фредерика, чертившего мотыгой какие-то линии в грязи. – Это он решил, что вашему двору требуется дренаж.
Сердце Порции сделало скачок, она смотрела на стройного молодого человека с волосами цвета меда. Он разделся, оставив только облегающие бриджи и тонкую льняную рубашку. Но этого было недостаточно, чтобы скрыть гладкие мускулы, рябью переливавшиеся под тканью, и грацию хищника, и блеск бледно-золотой кожи, видной сквозь расстегнутую рубашку.
Святые небеса! Во рту у Порции пересохло, а ладони вспотели, и все это было более чем странно и уж вовсе не привычно.
Неудивительно, что этикет и обычай предписывали, чтобы
Это было просто неприлично. Почти так же неприлично, как и то, что внизу ее живота разлилась жаркая волна возбуждения.
Порция тряхнула головой и усилием воли заставила себя переключить внимание на Куина, стоявшего рядом.
– Мне все равно, даже если он решил, что моей гостинице требуются крылья, он не имел права вмешиваться. А ты не должен был подчиняться его нелепым распоряжениям, – добавила она.
Куин вытащил из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб:
– Он пообещал, что вы будете довольны.
– Довольна? – Она прищелкнула языком. – Этот человек смеет обращаться с моей собственностью, как со своей, и считает, что я могу быть этим довольна?
– Ну, вам следует признать, что двор превращается в болото, стоит только пойти дождю, а этот человек, похоже, кое-что знает о том, как рыть дренажные канавы. Стоит ли выбрасывать подарок только от того, что вам не понравилась ленточка, которой он перевязан?
Глаза Порции округлились.
– Мистер Смит и так причинил слишком много хлопот в гостинице «Герб королевы». И я не намерена продолжать терпеть его самоуправство.
Повернувшись на каблуках, Порция решительно проследовала по вязкой грязи к конюшням. Возможно, Фредерик Смит и был самым красивым мужчиной, какого она встретила в жизни, но он же был и самым раздражающим.
Для ее обычно спокойного характера эта комбинация оказалась слишком опасной.
Встав в угрожающую позу перед этим несносным хлыщом, Порция подбоченилась, и лицо ее приняло самое суровое выражение.
– Мистер Смит!
Не позаботившись даже поднять глаза, Фредерик продолжил расчищать глину мотыгой.
– Я думала, мы договорились, что вы будете называть меня Фредериком, – чуть слышно пробормотал он.
Несмотря на прохладный воздух, его льняная рубашка была настолько влажной, что липла к телу, с любовью и четкостью обрисовывая широкую грудь, запах разогретой мужской кожи дразнил обоняние.
Все тело Порции трепетало от острого и восхитительного напряжения, грозившего отвлечь ее от дела, по которому она пришла.
Трудно было поддерживать в себе гнев, когда все мысли были поглощены видом его тела, и единственным желанием было сорвать с него рубашку и провести рукой по этой мускулистой груди.
Сжав зубы, она попыталась отделаться от греховных мыслей.
– Мистер Смит, пожалуйста, положите мотыгу и обратите внимание на меня.
– Меня зовут Фредерик.
Он продолжал заниматься своим делом, а она смотрела на его медовые локоны.
– Фредерик, – с трудом заставила она себя произнести его имя.