Бурные страсти тихой Виктории
Шрифт:
— Надо будет посмотреть, — говорил Санька, но все время об этом забывал, а Вика забывала ему напомнить.
Но в остальном все было хорошо. Наверное, слишком, потому так быстро и кончилось.
Этот их домик, их семейное гнездышко, как говорил он сам, столь любовно обустраиваемое, Санька бросил.
Или он так сильно полюбил другую, неведомую ей женщину, или настолько охладел к Вике, что она стала раздражать его даже из-за всякой ерунды. Вроде той дурацкой мышеловки. Кому скажи, что в ней причина его ухода, засмеют. Не поверят. И правильно сделают. Потому
Вика вспомнила сегодняшний визит Майора и помрачнела. Как будто не она сама все это надумала! Куда она вечно торопится? Ищет на хвост приключений!
Собственно, пока в ее жизни ничего плохого, кроме ухода Саньки, не случилось, но перспектива провести вечер с посторонним мужчиной — всего лишь назло мужу — перестала ее привлекать. Вика начала подумывать, как из такой ситуации выкрутиться без потерь. То есть изобрести что-нибудь остроумное, чтобы избежать… того, на что Майор как раз и надеется.
Глава третья
Теперь уже Виктория стала злиться на себя за дурацкое желание отомстить мужу, вместо того чтобы просто выставить за дверь его вещи. Кому и что она этим докажет? Мало того, что у нее на сердце рана, теперь на душе будет дерьмо…
Вот что она себе насочиняла! Хотя, возможно, тот, кого она в гости пригласила, вовсе не собирается сразу тащить ее в постель.
Сразу или не сразу, все равно — зачем рисковать? Почему Майор вначале не пригласил ее пусть не в ресторан, но хоть в какое-нибудь недорогое кафе, где можно было бы выпить по коктейлю, послушать хорошую музыку, а захотел непременно прийти сразу к Вике домой? Он такой неромантичный или считает, что Вика не заслуживает самого элементарного ухаживания?
Наверное, оттого, что ее бросил муж. Вика сдуру в этом сразу призналась. Майор и решил: чего нянчиться с такой женщиной, возле которой мужчины не задерживаются? В смысле пока один мужчина. Уход мужа снизил цену ее как женщины. Александр-второй решил воспользоваться моментом. Он и надеялся как раз на то, что она захочет отомстить. Как все это пошло и неоригинально.
И вообще, Вика обязана, что ли, принимать его в своем доме! Какой он беспардонный, этот Майор! Женщина ему русским языком сказала, что у нее горе…
Она осталась одна, надо дать ей время прийти в себя, а этот сразу кинулся занимать чужое место. Можно подумать, что он сможет Саньку заменить…
Лучше было бы найти Майора и сказать, что сегодняшняя встреча отменяется. Или уж махнуть на все рукой, посидеть с ним, немного поесть-выпить? Как, оказывается, трудно сделать первый шаг!
Но при этом Вика понимала, что он все равно просто так не уйдет. Вон какой конь здоровый. Одна из реализаторов-женщин говорила Кате по секрету, что Майор — трахальщик бесподобный.
Вообще-то она говорила другое слово, но Вика терпеть не могла мата. Хорошо, что и Санька никогда не ругался. По крайней мере при ней…
Кому хорошо? Теперь той стерве будет хорошо, а Вике… В запале она вонзила ногти себе в ладонь и закусила губу. Не хватало еще зареветь на рабочем месте!
Скорее всего Санька никогда ее и не любил. Даже когда говорил, что любит. Даже когда целовал ее всю, так что Вика покрывалась гусиной кожей и начинала тяжело дышать.
Она подумала так и невесело усмехнулась. Наверное, слишком легко уступала всем его желаниям. Стоило Саньке ее поцеловать, как Вика в момент забывала все свои обиды, если у нее таковые были, и покорно шла за ним в спальню… Нет, не под гипнозом, конечно, а вполне понимая, что будет хорошо им обоим.
— Девушка, сколько стоит вон та кофточка?
— Какая — вон та? Цвет, фасон? — вяло поинтересовалась Вика.
Да что это с ней сегодня?! Видно же, покупательница спрашивает не из праздного любопытства. Ей нужно именно это купить. Встань, подними свою ленивую задницу! Покажи товар. Расскажи, какой он хороший! И недорогой, и модный…
— Блестящая фиолетовая.
— Двести пятьдесят.
— Вы уступите?
— Уступлю!
«Я могу все уступить, — безразлично подумала она, — в том числе и свою законную двадцатку, и этот дурацкий ширпотреб, и даже свое место. Садись здесь, милая, и никому ничего не уступай! Или уступай всем желающим…»
Девчонка — лет шестнадцать, не больше — взглянула на нее испуганно, хотя свой монолог Вика произнесла мысленно. Как всегда, у Вики все было написано на лице. И девчонка пошла дальше. Правильно сделала. Что ей здесь, эксклюзив от Юдашкина? В каждой второй секции такой товар…
Довиталась, подруга, в облаках. Рассеянная она, видите ли! Блажен, кто верует. Признайся самой себе: разве это вчера случилось? С месяц, наверное, Санька стал приходить домой почти такой же, как Вика. Рассеянный. А потом эта рассеянность переросла у него в раздражительность.
Раньше он смеялся, когда Вика по всякому поводу цитировала Высоцкого, она почти все его стихотворения знала наизусть. А позавчера…
Санька пришел какой-то смурной, как сказала бы бабушка. Не переоделся, руки не помыл, а сразу сел с пультом к телевизору и начал каналы переключать. Этак бездумно, бестолково. Хотя прекрасно знал, что Вика этого терпеть не может.
Она его ждала, такой вкусный обед приготовила!
— Не хочу! — только и буркнул он в ответ на ее предложение поесть.
И тогда Вика насмешливо сказала в его напряженную спину:
Вместо чтоб поесть, помыться, Уколоться и забыться, Вся безумная больница У экрана собралась!Он тут же вскочил, посмотрел на Вику с ненавистью. Заорал:
— Перестань, сколько можно, это ни в какие ворота не лезет! У тебя что, своих слов не хватает?! Чужим умом живешь!
И даже тогда она не забила тревогу. Объяснила самой себе: «Устал. Неприятности на работе».