Буря мечей. Пир стервятников
Шрифт:
— Мы тоже нашли нескольких позавчера. — Трупы с почерневшими лицами, обнаруженные разведчиками, висели на дикой яблоне. Их раздели догола и каждому засунули в рот по яблоку. Ран ни на ком не было — они, по всей видимости, сдались без боя. Могучий Вепрь разъярился, увидев это, и поклялся жестоко отомстить тем, кто вешает воинов, как поросят.
— Разбойники, должно быть, — сказал сир Давен, выслушав Джейме, — а может, и нет. Тут все еще бродят северные отряды. А лорды Трезубца хоть и склонили колено, но сердца у них, полагаю, так и остались… волчьими.
Двое младших
— Веревки наводят меня на мысль о Дондаррионе.
— Твой лорд-молния не единственный, кто умеет сделать петлю на конце веревки. Даже и говорить о нем не хочу. Лорд Берик там, лорд Берик тут, лорд Берик повсюду, а когда посылаешь за ним людей, он испаряется, словно утренняя роса. Речные лорды помогают ему, можешь не сомневаться. Помогают выходцу с Марок! Сегодня ты слышишь, что он убит, а завтра оказывается, что убить его невозможно. Мои разведчики докладывают, что ночью на всех высотах горят костры — сигнальные, как они думают. Как будто за нами следит множество глаз. Костры зажигают и в деревнях. Какой-то новоявленный бог…
Бог как раз древний.
— При Дондаррионе состоит Торос, толстый мирийский жрец, собутыльник Роберта. — Золотая рука Джейме лежала на столе, отражая угли, светящиеся в жаровнях. — С Дондаррионом мы тоже разделаемся, если нужда заставит, но первый на очереди — Черная Рыба. Он должен понимать, что дело его проиграно. Ты не пробовал вызвать его на переговоры?
— Сир Риман пробовал. Подъехал к воротам вполпьяна и ну грозиться. Черная Рыба появился на стене и сказал, что с дурными людьми ему говорить не о чем, а потом пустил стрелу в зад коню Римана. Коняга и скинул Фрея в грязь. Я так гоготал, что едва не обмочился. Доведись мне оказаться на месте Бриндена, я выстрелил бы прямо в лживое Фреево горло.
— Надо будет надеть латный воротник, когда пойду говорить с ним, — слегка улыбнулся Джейме. — Я намерен предложить ему выгодные условия. — Если он закончит эту осаду без кровопролития, никто не сможет сказать, что он поднял оружие против дома Талли.
— Попытайся, милорд, но не думаю, что слова помогут нам победить. Замок придется брать штурмом.
В свое время, не так уж давно, Джейме принял бы именно такое решение. Не сидеть же у замка два года, дожидаясь, когда Черная Рыба сдастся.
— Что бы мы ни предприняли, действовать надо быстро, — сказал он Давену. — Мое место в Королевской Гавани, рядом с королем.
— Да, конечно. Я понимаю, как ты нужен своей сестре. Зачем она отослала Кивана? Я думал, она назначит его десницей.
— Он не пожелал занять этот пост. — Киван был не так слеп, как я.
— Хранителем Запада должен был стать тоже он. Или ты. Я, конечно, благодарен за оказанную мне честь, но дядя вдвое старше меня и намного опытнее. Надеюсь, он знает, что я не просил об этом.
— Знает, знает.
— Что Серсея, все так же прекрасна?
— Сияет, как золото. —
Он говорил с кузеном еще около часа. Когда Хранитель Запада наконец удалился, Джейме пристегнул золотую руку, надел бурый плащ и вышел пройтись по лагерю.
Такая жизнь, по правде сказать, ему нравилась. С солдатами он чувствовал себя намного свободнее, чем при дворе, и они с ним себя чувствовали столь же свободно. Трое арбалетчиков у костра предложили угостить его зайцем, которого поймали в силок. У другого костра молодой рыцарь спросил, как лучше всего защищаться от боевого молота. В воде у речного берега две прачки, подвыпившие и полуголые, со смехом хлестали друг дружку свернутыми плащами, сидя на плечах у мужчин. Еще полдюжины латников подбадривали их криками. Джейме поставил медную звездочку на беленькую, оседлавшую Раффа-Красавчика, и проиграл: обе воительницы плюхнулись в тростники.
За рекой слышался волчий вой, ивы шептались на сильном ветру. Илин Пейн сидел в одиночестве у шатра и точил свой меч.
— Пошли, — сказал Джейме, и безмолвный рыцарь встал, искривив губы в улыбке. Ему это в радость, подумал Джейме. Он получает удовольствие, унижая меня каждую ночь, а убить меня было бы, наверно, еще приятней. Джейме хотелось бы верить, что он делает успехи, но улучшение происходило медленно и стоило ему дорого. Все его тело под сталью, шерстью и вареной кожей покрывали порезы, струпья и синяки.
Часовой окликнул их, когда они с лошадьми в поводу вышли из лагеря. Джейме хлопнул его по плечу золотой рукой.
— Не теряй бдительности и дальше. Вокруг бродят волки. — Они проехали вдоль Красного Зубца до развалин сожженной деревни, мимо которой уже проходили днем. Там, среди закопченных камней и остывшего пепла, они начали свой полночный танец, и Джейме вскоре понял, что перевес на его стороне. Быть может, былое мастерство и впрямь к нему возвращается? Быть может, на этот раз Пейн ляжет спать весь в синяках?
Сир Илин, точно подслушав эти отрадные мысли, лениво отразил последний удар Джейме, перешел в контратаку и загнал противника в реку. Джейме поскользнулся на илистом дне и упал на колени, выронив меч. Пейн приставил свой ему к горлу. Рябины на лице сира Илина при луне зияли, как кратеры. Издав свой клокочущий смех, он вложил острие Джейме между губами и лишь тогда убрал клинок в ножны.
Лучше б я вызвал на бой Раффа-Красавчика, посадив девку на плечи, подумал Джейме, стряхивая грязь с золотой руки. Сорвать бы эту безделушку да зашвырнуть в реку. Ни на что она не годится, да и левая немногим лучше нее. Сир Илин ушел к лошадям, предоставив ему выбираться из воды самому. Хорошо хоть ног у него по-прежнему две.