Буря настигнет
Шрифт:
Она с подозрением взглянула на меня. Гадала, что сделаю? То, до чего ее парень в жизни не додумается.
Пока Беатриса настороженно укладывалась на кровати, я расстегнул джинсы и потянул промокшую ткань вниз. Боксеры не надевал, и член, ясное дело, сразу выскочил на обозрение.
Что она там говорила? Десять сантиметров… Одиннадцать… Мать твою! Гордых и толстых семнадцать!
Я швырнул джинсы на пол и поднял взгляд: бесовка прикрыла глаза рукой.
— Слушай, я зря, наверно… — Она оттолкнулась от подушек и свесила ноги с кровати, пряча лицо. Я не на шутку испугался,
— Тебя удивляет то, что у меня на тебя стоит? По-моему, я тебе говорил на вечеринке, что ты мне нравишься. Ничего не изменилось. — Я старался не спешить, но все равно быстро подошел к кровати, преграждая путь к двери, и развернул ленту.
— Тогда я выглядела иначе…
— Мне понравилась не внешность, а характер.
Она сжала пальцами матрац по бокам от бедер, сильнее опуская голову. Член аж запульсировал от того, что она так близко, ее рот. Но… не самое удачное время для минета.
— И я не всуну в тебя член, если не захочешь. Я искупаю тебя в своем вдохновении. Помнишь, ты можешь в любой момент уйти.
— Я только что собиралась. — Беатриса взглянула на меня исподлобья и сложила руки на груди.
— Но я ведь даже не начал. Ты испугалась, когда я разделся? Так дело не пойдет. Повязку я не зря достал. Давай.
Ловя в выражении ее лица намек на отказ, я несмело приближал ленту. Вот-вот махнет рукой, отвернется, встанет и оттолкнет, но Беатриса покорно сомкнула веки. Смелость наполнила мое тело силой. Довольный, я завязал глаза и устроил узел возле пучка волос, чтобы было удобно положить голову на подушку.
— Ложись.
Она ткнула пальцем в мою сторону.
— Попробуй сделать какую-то гадость!
— Плохого ты мнения обо мне, — сказал я и обошел кровать. Нетерпение подгоняло. В маленьком холодильнике мерзло около десяти разных джемов. Большая пипетка где? В сейф положил, чтобы бесовка не нашла?
— Ты подозрительный! Зачем спишь с пистолетом?
Я спросил бы, зачем спишь с придурком-программистом, но промолчал. Возможно, других вариантов нет.
— Ждал тебя. Знал, что ты в конце концов придешь снова.
Умолкла. Нет, я, наверно, не знал, но слишком много представлял, что сделаю, когда бесовка появится в моей квартире. В итоге все пошло не по плану, а даже лучше.
Сколько у нее осталось времени? Минут десять? У меня осталось не более чем десять минут, чтобы заставить ее вернуться.
— Что ты делаешь? — осведомилась она, едва я собрал все необходимое и присел рядом на кровати.
— Принес кое-что.
— Что?
— Здесь восемь разных джемов, большая пипетка, дразнилка и пингвин.
И презерватив. Но его я спрятал под одеяло. Беатриса потянулась руками к ленте.
— Нет, нет. — Я поймал тонкие запястья и с нажимом опустил. — Не снимай. Дразнилкой я называю тиклер с перьями. Мы с тобой поиграем в игру. Ты высовываешь язык, я капаю на кончик пипеткой джем. Если ты отгадаешь вкус — я сделаю кое-что приятное. Не отгадаешь — неприятное.
— Это дрессировка?
— Это просто игра.
Язычок скользнул между ее губами и спрятался. Сегодня я наблюдал, как она им рисовала картину. В заляпанной краской футболке,
Пока Беатриса сомневалась, я ухватил бегунок куртки и потащил вниз. Остановился ровно так, чтобы позже легко добраться до груди. Под курткой белая майка и бюстгальтер. Затвердели ли соски от ожидания? Что она представляла?
— Ладно, давай. Мне те джемы еще в прошлый раз приглянулись, — усмехнулась она и, приоткрыв рот, высунула язык заостренным треугольником. Я слегка завис, воображая, как бесовка языком проводит вдоль члена — напряжение в нем усилилось.
Мне предстоит долго держать себя в руках, а с самого начала дико сложно. Я отвел взгляд к тумбе и поманил бутылку воды — она мигом преодолела расстояние и хлопнулась о ладонь.
Хватит ли несчастных пол-литра, чтобы потушить пожар внутри? Я охладил рукой воду почти до ледяной, выпил до дна и откинул бутылку.
Будь бесовка в курсе моих способностей, я мог бы вытворять неимоверные чудеса. Ласкать ее то горячими, то холодными пальцами, доводить ее нервы до безумия.
Но я всего-навсего окунул пипетку в баночку с оранжевым джемом и опустил каплю Беатрисе на кончик языка. Она соблазнительно облизалась и задумчиво простонала.
Не отрывая взора от ее влажных губ, я высосал остатки из пипетки.
— Апельсин?
— Умница. — Я взял тиклер и провел перьями по декольте, четко очерчивая вырез.
Она улыбалась. Зеленый свет.
— Чувствую себя кошечкой. Так и хочется поймать перышки. Щекотно немного.
— Приятно? — поинтересовался я, лаская дразнилкой шею, плавно, неспешно. Слышно ли ей мое тяжелое дыхание? Когда в прошлом мне было настолько трудно сдерживаться?
— Да. Давай еще.
Она высунула язык — я сглотнул ком в горле, закупоривая дикий пожар, и на автомате опустил пипетку в следующую баночку, темно-оранжевую. Как вытерпеть еще шесть вкусов, когда Беатриса невыносимо заманчиво смакует каждую каплю?
— Абрикос?
— Верно. — Я облизал пипетку, втянул в себя остатки и решил третий раз сделать по-другому. А пока взялся за бегунок и полностью расстегнул куртку. Между поясом штанов и белой майкой полоска обнаженной загорелой кожи. Я чертил по ней ломаную кривую — мягкий живот вздрагивал от прикосновений, пока не втянулся, и Беатриса накрыла тиклер ладонью.
— Щекотно! — Груди затряслись от приступов смеха, а я видел, как они будут качаться в такт сильным толчкам. Но к ним далеко. Бесовка пока что, возможно, планирует сбежать в разгаре прелюдии. Я вытащил тиклер из кошачьей хватки, отбросил его и убрал изящную кисть с живота. Подушечки пальцев на моей левой руке загрубели из-за гитары, поэтому я пальцами правой руки пронесся по коже. Беатриса не вздрагивала, лишь чаще задышала, пока я нежно вырисовывал круги, узоры, изредка «случайно» забирался под край майки или штанов.