Буря страсти
Шрифт:
Кетлин кивнула:
— Полагаю, с минуты на минуту ветер донесет до тебя крики «браво».
— Отлично. — Квинлан оглядел ее с ног до головы, и Кетлин почудилось, будто ее мягко коснулась нежная рука. Она поежилась. — Ты выглядишь… изумительно.
Она медленно приблизилась к Квинлану, волоча палантин за собой.
— Я слышала, ты был в Лондоне.
— Да. Я приехал сюда сообщить тебе, что взял твой перевод оперы Франкапелли с собой. — Он увидел, что она колеблется. — Лонгстрит в восторге. Он хочет, чтобы ты к осени переработала
— Я не верю тебе, — облекла в слова свои мысли Кетлин.
— Почему?
— Уж слишком все гладко. Как тебе удалось съездить в Лондон и вернуться обратно за такой короткий срок?
— Если человек богат да к тому же аристократ, что тебе так нравится подчеркивать, ему под силу приказать миру подлаживаться под его потребности. Я нанял шлюп, чтобы добраться до Марселя. Там взял частную карету и пересек Францию. Периодически меняя лошадей, мы добрались до места назначения очень быстро. То же случилось и на обратном пути. Как видишь, у меня была масса времени, чтобы встретиться с Лонгстритом, дать ему прочитать оба произведения и заключить с ним соответствующие договоры.
Кетлин покачала головой, подозревая, что он пошел на какие-то махинации.
— Зачем ты все это делал?
Квинлан не шевельнулся, но она почувствовала, как между ними во мраке протянулась связующая нить.
— Хотел обеспечить тебе вескую причину для того, чтобы вместе со мной вернуться в Лондон.
Однако у нее и так уже была очень веская причина. Как же спокойно ее дочь спит на его широкой груди! Она хорошо помнит свои ощущения, когда лежала точно так же, и не прочь вновь испытать их.
— Чтобы стать драматургом?
— Чтобы стать тем, кем ты хочешь. — Он протянул ей руку. — Твой договор у меня в кармане. Ты будешь приятно удивлена, когда узнаешь, что сможешь безбедно существовать на то, что предложил Лонгстрит.
Она взяла его за руку и почувствовала тепло его пальцев. Ее охватил трепет.
— Я удивлена, что он предложил гонорар за ненаписанную работу.
— Вы доказали свою состоятельность, мисс Джеральдин. Увы, «Глупец удачи» останется известным под моим именем, но мы оба знаем, что его истинный автор очень талантлив. Хотя это не лучшее из моих произведений, оно все равно пользуется большим успехом. Благодарю тебя за доход.
Кетлин зарделась, когда он потянул ее к себе и она оказалась между его раздвинутыми коленями.
— А доход от этой новой пьесы тоже будет общим?
Квинлан скрестил ноги, закрыв тем самым Кетлин путь к отступлению.
— Только если ты согласишься на мои условия.
Кетлин наклонилась вперед и оперлась на высокую спинку кресла.
— И каковы же условия?
Квинлан выпустил руку Кетлин и погладил ее по щеке.
— Стать следующей графиней Кирни. В качестве твоего мужа я имею право на все заработанные женой деньги.
— Понятно.
— Нет, сделка. Договор твой. — Он провел большим пальцем по ее верхней губе. — И все же я надеюсь, ты почувствуешь себя вынужденной поделиться со мной.
Впервые за все время Кетлин улыбнулась.
— С чего это вдруг я должна чувствовать себя обязанной?
— Не обязанной. Вынужденной. — Он положил руку ей на затылок и потянул вниз. — У слова много оттенков. Оно подразумевает «из благодарности». — Легкий поцелуй. — «Из снисхождения». — Еще один поцелуй. — «Из непреодолимого желания». — Поцелуй более долгий и настойчивый. — Я хочу, чтобы ты испытывала непреодолимое желание разделить со мной все. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Потому что ты любишь меня.
— Ты глупый! — заявила Кетлин, но не отстранилась. Квинлан рассмеялся и потерся щекой о ее щеку.
— А разве влюбленные мужчины не глупы?
Она покачала головой и вдохнула его запах — замечательный, приятный, отличный от всех других запахов. Она знала, что он гордый человек, но не подозревала, что он настолько безрассуден, чтобы жениться на женщине вроде нее. Это пугало и восхищало ее.
— Существуют некоторые обстоятельства, которые помешают нашим планам, — сказал Квинлан и сжал губами мочку ее уха.
— Я так и думала, — вздохнула Кетлин.
— Я буду ежегодно награждать тебя ребенком.
— Да, — согласилась она и затрепетала в приятном ожидании.
— Тебе не придется жить в городе. — Ее губы начали растягиваться в улыбку.
— Я буду очень ревновать, потому что, как полагает Франкапелли, в моих жилах течет капелька итальянской крови.
— Правда? — Она ощутила, что ее глаза наполняются слезами.
— Я хочу любить тебя и тогда, когда ты станешь старенькой и будешь считать подобные чувства неприличными.
Он нашел ее губы и приник к ним в поцелуе. Ее рассыпавшиеся волосы накрыли их огненно-рыжим пологом.
Выпрямившись, Кетлин обнаружила, что Квинлан ухмыляется.
— Но ты все равно позволишь мне любить тебя, потому что не захочешь ранить мои чувства. — Кетлин улыбнулась сквозь слезы:
— Уверена, что ты прав.
Он погладил ее по щеке.
— Тогда выходи за меня, Кейтлин. Будь так же отважна, как твоя любовь.
Она прикоснулась к головке дочери:
— А как же Грейн?
Квинлан чмокнул девочку в макушку, а потом поцеловал в губы ее мать.
— Она будет моей дочерью. Я предоставлю ей свое имя, свой дом, свою любовь так же, как и тебе.
Кетлин тыльной стороной ладони вытерла слезы и обняла Квинлана. На его губах играла улыбка, глаза искрились смехом. Она восхищалась и его глазами, и им самим.
— Ты очень красивый сумасшедший. — Она смущенно поцеловала его. Ею все еще владела робость, однако с каждой минутой в ней крепла отвага. — Я люблю тебя, — прошептала она, касаясь его губ.