Буря страсти
Шрифт:
Но Делла, как он понял к своему огромному неудовольствию, оказалась чрезвычайно упряма. Она письменно уведомила его о том, что останется в Италии, поможет он ей или нет. Она не принадлежит к храбрым путешественникам. К его сведению, она никогда не уезжала дальше фамильного поместья или Хиллфорд-Холла. Одному Богу известно, как ей удалось без происшествий добраться до Порто-Венере.
И он смирился, хотя и неохотно. Если она настолько глупа, что не поддается разумным доводам и отказывается возвращаться в Англию, пусть остается под его крышей
Он жестоко просчитался. Если бы он предполагал, чего ему будет стоить постоянное присутствие Деллы, он бы предпочел подвергнуться порке. Он превратился в пленника в собственном доме, приговоренного прятаться днем и красться закоулками ночью из страха, что она раскроет его тайну.
Она сделала невозможным его спокойное, почти монашеское существование. По утрам ее звонкий голос врывался в его мысли. Весь дом пропах ароматом ее духов, пробуждавшим страсть, которая, как он считал, давно умерла.
Из ночи в ночь он сходил с ума от желания, лишенный возможности когда-либо утолить его. Никто никогда не изобретал более изощренной пытки.
Вот поэтому он пил.
Он сделал еще один глоток. Пылая в огне, обливаясь потом и дрожа, он тщетно сражался с эмоциями, которые не должны жить в нем, и с грезами, которым нельзя давать волю. Возможно, лихорадка убьет его. Так будет лучше.
— И тогда наконец, — заплетающимся языком пробормотал он, — я обрету покой.
— О, миледи! Вот вы где! — воскликнула Сара, найдя Деллу в огороде. — Немедленно идите со мной!
Делла, на коленях поливавшая спаржу, подняла голову и сдвинула на затылок широкополую соломенную шляпу.
— В чем дело?
— В синьоре, миледи. — Сара покачала головой. — Он помешался, вот уж точно! Мечется по дому, круша все, что попадается под руку. Он пьян вдрызг, прошу прощения за выражение, миледи. Они пытаются остановить его, но очень недостойным образом.
Делла встала на ноги и отряхнула юбку.
— Что вы имеете в виду?
— Экономка привела двух полевых рабочих — рослых мускулистых парней. Как бы они не укокошили его.
— Это еще что такое!
Сопровождаемая Сарой, Делла решительным шагом направилась к дому. Она на ходу сняла перчатки, фартук и соломенную шляпу, которую купила в деревне, чтобы предохранять лицо от солнца.
Хотя со дня своего приезда она ни разу лично не переговорила с синьором, он, к ее изумлению, согласился предоставить ей жилье. Впрочем, ведь она и не видит его в доме.
В ответ на его гостеприимство она занялась виллой. Дел было невпроворот: очистить сад от сорняков, убрать и проветрить комнаты, починить множество вещей, которые никогда бы не пришли в такое состояние, не будь хозяин слеп. Сопротивление экономки только подстегнуло ее решимость. Она хотела приносить пользу, а своей работой могла хоть в малой степени отплатить хозяину за его любезность.
Он
Делла также знала, что он постоянно пьян. Однажды, увидев, что его дверь не заперта, она постучала и, не получив ответа, вошла. Хозяин оказался в комнате, о чем заявил тем, что с удивительной точностью запустил ей в голову глиняным кувшином, от которого она едва увернулась.
После того случая она решила, что ни он, ни его времяпрепровождение ее не касаются. А вот то, что его слуги причиняют ему насилие, ее очень даже касается, хотя бы как защитницу беспомощного инвалида.
Крики и вопли достигли ее ушей еще на первом этаже. Она стремительно поднялась по лестнице и открыла дверь в комнату как раз в тот момент, когда два дюжих парня повалили хозяина на пол и заломили ему руки за спину.
Зажатый между ними, синьор в грязной рубашке и бриджах, с обмотанной бинтами головой напоминал пугало или соломенную фигуру Гая Фокса. Он оказался выше и худощавее, чем она помнила. Судя по всему, ему не причинили вреда.
— Немедленно отпустите его! — приказала Делла на итальянском, познания в котором не простирались дальше классной комнаты.
Экономка, стоявшая возле двери, повернулась к Делле и вызывающе уперла руки в бока.
— Он pazzo, синьора. Его надо связать! Он прирежет нас в наших же кроватях!
— Глупости! — Делла ничего не знала об уходе за больными и еще меньше об уходе за помешанными, однако ей довелось повидать немало пьяных. — Он не сумасшедший, просто пьян. — Она приблизилась к мужчинам. — Сожалею, что ваши слуги посчитали необходимым прибегнуть к подобным методам, синьор, — обратилась она к поверженному хозяину, от которого сильно несло перегаром, — но вы должны понять их. Вы покалечите себя, если не успокоитесь. Я хочу вам помочь.
В ответ он злобно выругался и рванулся, едва не сбросив с себя парней.
— А-а-а! Связать его! Связать! — завопила экономка из дальнего угла комнаты, где, как она решила, будет безопаснее.
— Я запрещаю вам, — резко заявила Делла. Когда парни снова прижали своего пленника к полу, она наклонилась и выхватила у него полупустую бутылку, которой он размахивал как булавой. — Хватит! Будете делать так, как я скажу, вы поняли меня, синьор?
Он не ответил, но и не чертыхнулся и не попытался вырваться.
Удовлетворенная достигнутым результатом, Делла обратилась к парням:
— Теперь можете отпустить синьора.
Те устремили испуганные взгляды сначала на экономку, потом на Деллу, не зная, кому подчиняться. Экономка подскочила к Делле и, злобно прищурившись, выпалила:
— У вас нет права распоряжаться здесь. Никакого.
— Есть! — возразила Делла, хотя знала, что женщина права.
Экономка ощерилась, обнажив желтые зубы.
— Что вы намерены сделать с ним, синьора?