Буря ведьмы
Шрифт:
Толчук и Могвид распаковывали вещи, а Крал внимательно осматривал Музыкальный зал. Небольшое возвышение у стены цвело, как живыми, золотыми лепными розами, а на нем стояли два кресла с высокими спинками и шелковыми подушками на сиденьях. Вероятно, это были троны хозяев Владения. Остальная зала оставалась пуста, лишь несколько ярких ламп, висевших по стенам, отражались в белоснежном мраморном полу. Наверху красовалась огромная хрустальная с серебром люстра в сотни свечей; она напоминала сказочную паутину, украшенную каплями утренней росы.
Крал
Усмехнувшись, он осмотрел собственную труппу. Одетые в рваные костюмы, кое-где обгоревшие по краям, бродячие артисты совсем потерялись в роскошном зале. Что-то не нравилось Кралу во всей этой затее с самого начала, что-то было здесь не так. И это «что-то» горец чуял так же наверняка, как всегда чувствовал, что лед горного озера сейчас провалится под ногой.
К нему подошел Толчук.
— Мы, вроде, готовы. Могвид начнет несколькими трюками Мерика, ладно?
Крал кивнул. У них не было ни желания, ни возможностей показать все представление. Корзины с вещами были, скорее, декорацией, неким свидетельством их готовности к выступлению, чтобы попасть к лордам.
— Будь осторожен, Толчук, — неожиданно сказал горец. — Здесь что-то не так.
Огр кивнул.
— Я теперь тоже чую, зачем на самом деле нас сюда зазвали. Видел стражу в дверях?
Крал снова кивнул.
Могвид рылся в корзине, и Крал увидел, как он незаметно вынул какой-то мешочек и быстро сунул его в карман. В другом кармане оказалась небольшая чаша из черного камня. Крал нахмурился. Он ни разу не видел у оборотня этих странных предметов — ни на сцене, ни в жизни. При виде чаши его снова стали одолевать какие-то смутные воспоминания, от которых засосало под ложечкой, но он взял себя в руки. Нельзя так нервничать, чаша — это просто чаша.
Неожиданно огромные деревянные двери распахнулись, будучи открыты руками двух стражников. На пороге сначала застыл Ротскилдер, а за ним показались два человека непонятной и крайне неприятной наружности.
Оба были зеркальными отображениями друг друга, и, закутанные в свистящие шелка, они медленно и совершенно синхронно проскользнули в зал. Лица их были непроницаемы, и Кралу оставалось лишь смотреть, что будет дальше, но вдруг их белые, как снег волосы и красно-розовые, как у пещерных тритонов, глаза сказали ему всю правду об их происхождении. Иногда у них в племени тоже появлялись такие дети, что всегда расценивалось как дурной знак. В прошлом подобных младенцев отдавали демонам льда и оставляли в снегу умирать. Потом все изменилось, но древняя память еще жила в крови Крала, и он не мог удержаться от улыбки отвращения при виде близнецов. Он впился глазами в их кожу, белую, как высушенные на солнце кости. Да, рождение даже одного подобного ребенка считалось уже трагедией, но близнецы! Это было уже совсем опасно.
За его спиной заворчал Толчук, тоже едва сдерживая отвращение.
— От этой пары дурно пахнет.
Нюх у огра был, разумеется, лучше, и Крал не стал спорить.
Ротскилдер поклонился.
— Лорд Майкоф и лорд Райман! — объявил он, как и полагалось, чуть в нос. — Вице-короли Шадоубрука и принцы Великого Владения, наследники дома Кьюрадоумов.
Оба лорда молча прошли к высоким креслам с подушками и сели. За ними встала стража с обнаженными мечами в руках. Ротскилдер продолжал оставаться на пороге.
Потом один из близнецов оторвал палец от резной ручки трона, и по этому сигналу дворецкий с поклоном исчез за закрывшимися дверями. Затем не спеша вышла и стража, оставив лордов наедине с бродячей труппой.
Каждая партия долго и внимательно изучала друг друга.
В наступившей тишине отчетливо было слышно, как тяжело закрываются снаружи засовы на всех дверях. Гости оказались заперты наедине с лордами.
Наконец, один из братьев соизволил заговорить, и, несмотря на тихий голос, слова его звучали отчетливо и ясно.
— Спасибо за то, что пришли. — Слова были простые и звучали вполне доброжелательно. — А теперь скажите, кто из вас тот элементал, что сумел убежать от нас прошлой ночью?
Могвид услышал, как из груди Крала вырвалось хриплое дыхание. Он уже давно, с того самого странного обморока у стены, чувствовал, что горец напряжен до крайности. И хуже, чем напряжен — подозрителен. Могвид вообще долго боялся, что горец не согласится прийти сюда, но глупец неразумно храбр, и потому решил рискнуть.
— Ну, подходи же, — продолжил второй брат. — Если ты выйдешь сам, остальных мы отпустим живыми.
И в то время, как огр и горец приходили в себя от этой страшной новости, оборотень лихорадочно соображал. В голове у него роились десятки планов. Но ни в один из них не входило то, что лорды заговорят столь откровенно. Могвид ожидал долгой игры и уловок, но, оценив ситуацию, он быстро нашел выход и из нового положения. Оборотень откашлялся и решительно сделал шаг вперед.
— Я — тот, кого вы ищете, — просто сказал он. — Если вы знаете нашу труппу, то не можете не знать и мои таланты относительно управления животными. Это моя магия. Я понимаю язык зверей и могу говорить на нем. — Он подбоченился. — А теперь отпустите остальных.
Близнецы переглянулись, и тонкая улыбка искривила их губы.
— Не надо, Могвид, — прошептал за его спиной Крал. — Они лгут, они хотят убить всех.
Могвид, стоя спиной к горцу, откровенно усмехнулся: этот глупец думает, что он намерен пожертвовать собой! Такой благородный идиот, конечно, не может и представить себе иных побуждений. Могвид намеренно сделал еще шаг вперед.
— Отпустите остальных, — потребовал он. — Я сдамся вам добровольно, без боя.
Толчук попытался схватить его за рукав, но оборотень вырвался и подошел еще ближе к тронам. Он должен убедить этих двух миньонов проводить его к хозяину, и только там он предъявит ему доказательства ведьмовства Елены, чем обретет не только свободу, но и благодарность.