Буря Жнеца
Шрифт:
– Кучах, господин?
– Разгребать остатки.
– Но… как…
– Ханнан Мосаг не одобрил опасную глупость Брутена. Дурак чуть не начал во дворце кровавую распрю. Но, в конце концов, даже изгнанный Брутен Трана успел показать нам: такая распря неизбежна.
– Но Императора нельзя убить. Не будет…
– Это ничего не значит. И никогда не значило. Империей правлю я. К тому же появился поборник, который… – Трайбан Гнол замолчал, качая головой. Потом не спеша поднялся. – Идем, Сиррюн. Пора известить Императора о войне, которую мы уже ведем.
В коридоре их поджидало семеро магов – летерийцев, отозванных из четырех сосредотачивающихся к западу
Иноземные враги оказались смертельно опасными. Они убивают магов, как будто это простейшее дело. Используют зажигательные и взрывчатые гренады. Каким-то образом прячутся от магии поиска. В местах засад редко когда остается хоть один труп иноземца.
Но самую важную подробность канцлер намерен был утаить от императора. Иноземцы особенно стараются истреблять Эдур. Поэтому, хотя армии Летера собираются в поход на запад, против захватчиков, канцлер подготовил секретные приказы для их командиров. Он уже видит спасительный путь. Разумеется, спасительный для Летера.
– Твои вещи наготове, Сиррюн? – спросил Гнол, когда они приблизились к дверям тронного зала.
– Да, – удивленно отозвался солдат.
– Мне нужен некто при армиях, на кого можно положиться. Этот некто – ты.
– Рад стараться, Канцлер!
«Просто передай в точности мои слова, идиот». – Подведешь меня, Сиррюн – назад не возвращайся.
– Понял, господин.
– Открой двери.
Сиррюн поспешил вперед.
В тронном зале их ожидал непредвиденный и неприятный сюрприз: в углу сгрудились создания из кривых костей и уродливой плоти – Ханнан Мосаг и четверо к’риснанов. Разуму канцлера трудно было придумать более зловещие символы мерзостной магии, питающей ныне расу Эдур. Его отец смог бы оценить эту сцену, смог бы обтесать большие куски мрамора, изваяв их точные подобия в полный рост. Как будто путем полного отражения живой плоти возможно раскрыть то, что таится под ней – перемешанные потоки души. По мнению Трайбана Гнола, это было бы пустой тратой времени. И вообще – некоторые вещи лучше никогда не раскрывать.
Казалось, искаженное лицо Мосага при виде канцлера искривилось в ухмылке, как и лица четверых к’риснанов; но в глазах Цеды застыл страх.
Император Тысячи Смертей нервно ерзал на троне, царапая кончиком меча по неровным плитам пола. – Канцлер, – зашипел Рулад, – хорошо, что ты пришел. И летерийские маги! Внушительное, хотя и совершенно бесполезное сборище.
Трайбан Гнол поклонился: – В соединении с блистательной Цедансией Ханнана Мосага, государь, умений моих волшебников вполне хватит для избавления от иноземных захватчиков.
Рулад скривился так, что звякнули монеты на лице: – А маги бригады Бортена? Их умений оказалось недостаточно? Как насчет самой бригады, Канцлер? Она измолочена! Маги и солдаты Летера! Тисте Эдур! Твои иноземные захватчики прорубились сквозь целую армию!
– Кто мог ожидать, – пробормотал, опустив глаза, Гнол, – что флотилии Империи в поисках чемпионов так сильно растревожат иную, отдаленную империю? Что касается наглости этой империи, то она воистину необыкновенна,
Ханнан Мосаг хрипло хихикнул: – Ты провинциальный дурачок, Гнол. Ах, если бы тебе хоть раз удалось вырваться из жалкой мелодрамы, разыгрываемой в театрике твоего ума! Возможно, смирение помогло бы тебе укротить бесполезно болтающийся язык!
Подняв брови, канцлер чуть повернулся в сторону Цеды: – И каким это тайным знанием о врагах вы располагаете? Не соизволите ли объясниться, просветить меня и своего Императора?
– Это не карательная экспедиция, – ответил Мосаг. – Хотя так могло показаться. Империи вечно разбивают носы друг дружке. Было достаточно столкновений на море, чтобы доказать: с Малазанской империей не шутят! Наши флотилии были вынуждены удирать из тамошних вод – Ханради Халаг честно изложил истину. Малазанские маги более чем ровня нам, как и магам Летера.
– Если они не каратели, – спросил канцлер, – то кто?
Ханнан Мосаг смотрел на императора. – Ваше Величество, лучше, если я доложу вам одному.
Рулад оскалился: – Твои игры не обманут меня. Говори.
– Ваше…
– Ответь ему!
– Не смею!
Наступила тишина. Трайбан Гнол слышал лишь свое сердце, тяжко колотившееся в клетку ребер. «Ханнан Мосаг совершил большую ошибку. Стал жертвой слишком высокого мнения о себе самом. Пытается использовать сведения как способ снова подобраться к уху Императора. Однако попытка слишком уж… неуклюжая!»
– Скажи, – хрипло пробормотал Рулад, – почему это должно остаться тайной.
– Ваше Величество, дело идет об интересах Тисте Эдур.
– Почему?
«Ах. Да потому, любимый Император, что эти малазане подбираются именно к тебе». Гнол прочистил горло и сложил руки на поясе. – Нет необходимости, – произнес он мягчайшим голосом. – Я не так провинциален, как склонен думать Ханнан Мосаг. Император, ваши флотилии пересекли мир в поисках чемпионов и собрали поистине лучших, наиболее могучих воителей множества народов. Но кто мог предположить, что целая империя пожелает провозгласить себя чемпионом и выступить против вас, государь? Доклады разведчиков сделали несомненным, – добавил он, – что враг направляется к Летерасу, к этому самому городу. – Он поглядел на Ханнана Мосага. – Они идут, – о да, Цеда, я вижу отражение истины на вашем лице, – они идут за Императором Тысячи Смертей. Увы и ах, я не думаю, что они начнут выставлять против него по одному солдату.
Рулад, казалось, прирос к трону. Налитые кровью глаза широко раскрылись от ужаса. – Нужно их остановить, – прошипел он дрожащим голоском. – Вы должны остановить их. Ты, Ханнан Мосаг! И ты, Канцлер! Наши армии должны их остановить!
– И мы сделаем это, – сказал, снова кланяясь, Трайбан Гнол. Затем он бросил косой взгляд на Цеду: – Ханнан Мосаг, невзирая на все наши… разногласия, ни на миг не допускайте возможности, будто мы бросим нашего Императора на растерзание иноземным псам. Мы с вами должны объединиться, собрать вместе всё, чем обладаем, и уничтожить этих малазан. Подобная наглость должна быть сурово наказана. Искренне объединившихся летерийцев и Эдур ничто не сможет остановить.