Буря
Шрифт:
Главный масон прощался с гостями, желая им удачной дороги, а Риа неожиданно спрятала Книгу Стихий под клетчатую накидку.
Вряд ли Боги ее осудят. Теперь неважно, какими способами выживать.
Главное просто выжить.
ЭЛЬБА
В Эридане существовала древняя традиция: если молодой человек намеревался взять в жены молодую девушку, он должен был на рассвете преподнести на крыльцо ее жилища корзину со свежей рыбой. Если родители избранницы не хотели, чтобы девушка выходила замуж, они оставляли еду не тронутой. Если же они были согласны, они забирали дары, а вечером жених разделял
Эльбу древние традиции Эридана теперь не касались. Вместо того, что облачить ее в традиционный белоснежный, шелковый хитон, собранный на талии в волны, ее облачили в ярко-золотистое бархатное платье с кровавыми маковыми лепестками на подоле. Корсет безжалостно сдавливал талию, угольные волосы собрали в высокую прическу, украсив ее ветвями цветов и драгоценностями, а на шею повесили бронзовый торквес.
Немая и растерянная она шла по багровой дорожке к трону в окружении незнакомых лиц. Эльбе почему-то казалось, что она ступает не по красному ковру, а по окровавленной каменной плитке. С каждым шагом все ближе к своей погибели. В величественном зале ни одного теплого взгляда. Даже Атолл Полуночный стоял у подножия каменных ступеней с угрюмо нахмуренным лбом. Мгновение назад он сжимал ее за руку в ее покоях и просил прощения. Он подарил ей серебряный браслет Морейн Полуночной.
— Ты никогда не была озером, Эльба. Сказал он тогда, обрушив не нее пристальный, тяжелый взгляд. Ты всегда была бурной рекой. Такой же, как мать.
Браслет Морейн представлял собой чешуйчатого дракона, пытающегося проглотить свой хвост. Народ Эридана считал уробороса символом бесконечности. С имволом жизни и смерти, созидания и разрушения, постоянного перерождения и гибели. Сейчас серебро неприятно жгло кожу. Девушка чувствовала, как рука дрожит от непривычной тяжести.
Вольфман Барлотомей стоял на самом верху пирамиды из обсидиановых ступеней. В его глазах считывалась уверенность, несмотря на болезненный вид кожи. Позади короля и перед кровавым троном притаился Пастор Висконсий облаченный в черную ризу. Никто и никогда не смотрел на Эльбу таким уничижительным взглядом, будто она не имела права находиться в обители Барлотомеев и связывать с ними свою судьбу. Сгорбленный, худой, с уродливым носом, таким же огромным, как у старой вороны, он с прищуром наблюдал за девушкой, пока она поднималась по ступеням в такт оглушающей музыке органа.
Вольфман протянул Эльбе руку. Она нерешительно приняла ее и остановилась перед Пастором Висконсием. Ее подбородок взмыл вверх.
— Мы стоим здесь, прохрипел старик и поднял перед собой морщинистые ладони, под взором ушедших предков, чтобы запечатлеть союз этого мужчины и этой женщины.
Милена Барлотомей сжала в пальцах обручальное кольцо Вигмана Многолетнего, на сердце женщины покоилась невероятная, удушающая тяжесть, и она не могла шевелиться. Рядом с Миленой стоял Атолл Полуночный. Она слышала, как тяжело он дышит. Люди за их спинами застыли в благоговейном ужасе. О ни и представить не могли, к чему приведет союз благородного потомка первого человека и наследницы речных шутов Эридана.
Даже непроницаемое лицо Хьюго Кнута визиря Вигмана излучало сомнения.
Нейрис
Но существовали ли какие-либо причины, чтобы предавать собственных детей?
Смерть сына разбила вождю сердце. Несколько дней он не мог прийти в себя, рыча и безумствуя, словно дикий зверь, сорвавшийся с цепи. Потом он узнал, что пропала Риа. На какое-то мгновение Нейрис показалось, что она потеряла брата. Руки Атолла упали вниз и потащили его за собой, будто кандалы. Он рухнул посреди покоев и замолчал.
Единственное, что заставило Атолла Полуночного встать на ноги долг.
Его долг, как отца. Его долг, как правителя.
Он обязан был жить ради семьи и ради своего народа.
Смотреть на то, как своему долгу следует Эльба, было невыносимо больно, и Нейрис прекрасно это понимала. Она в очередной раз с силой сжала плечо брата, и потом увидела, как Эльба целует руку Вольфмана Барлотомея Многолетнего в знак вечной преданности.
Юный король прикоснулся губами к ее лбу в знак вечного покровительства.
— Да будет так! Пастор поднял руки молодых людей и перевязал их зеленой лентой, такой же изумрудной, как и холмы Станхенга. Воля, сердце и душа. Отныне и навсегда у ваших судеб единый путь.
Эльба застыла, чувствуя, как горят щеки. Она попыталась посмотреть на Вольфмана и не решилась пошевелиться. Все тело так трясло, что она боялась рухнуть замертво.
— Воля, провозгласил юный король, повернувшись к девушке.
Она робко переставила ноги, не поднимая глаз, и прошептала:
— Сердце.
— И душа, повторили молодожены абсолютно разными голосами.
Вольфман приподнял лицо девушки за подбородок, а она испуганно поджала губы.
— Отныне и навсегда у наших судеб единый путь, сказал он Эльбе, и ей показалось, будто звучало это не как обещание, а как угроза. Она с силой стиснула зубы. Отныне?
— И навсегда. Змеиное шипение из уст дочери змеиной жрицы. По залу разнеслись радостные хлопки и возгласы, музыкант нажал на клавиши с большей силой. А молодому королю неожиданно стало не по себе. Впервые он увидел в глазах невесты жуткий блеск.
Дубовые двери тронного зала со скрипом распахнулись, люди разошлись в стороны, освобождая молодоженам проход, и Эльба с Вольфманом повернулись лицом к свету. Им предстояло пройти долгий путь до хребта Станхенга, где по преданию жили души предков королей и королев Вудстоуна. Путь, однако, предстояло пройти с одной ноги. Считалось, жених и невеста будут счастливы лишь в том случае, если они преодолеют расстояние от замка Станхенга до Каменного Круга синхронно. В ногу.
Вольфман неуверенно сглотнул, а потом взял прекрасную невесту под руку. Самое трудное было впереди, и он уже предчувствовал слабость, едва оглядывал ниспадающий красный ковер на черных ступенях. Эльба заметила, как напрягся муж.
— Все в порядке?
— Да. Король кивнул. Разумеется.
На нем были невероятно тяжелые, серебряные доспехи. Атласный плащ колебался за спиной, словно вуаль. Юноша собрался с духом, посмотрел на мать и стиснул зубы.
— С правой ноги, Эльба. Готова?