Буря
Шрифт:
— Пусти предводителя ко мне, медленно протянул Вольфман, кивнув самому себе. Я приму его в малом зале. Но людей через ворота пока не проводить.
— Как скажете, ваше величество.
— И Догмар… как и Кнут… пусть они прибудут ко мне. Сейчас же.
— Да, ваше величество.
Страж кивнул, отчего козырек его металлического шлема резко захлопнулся, а затем сорвался с места и понесся к ступеням. Вольфман повел лошадь обратно в конюшню.
— Боюсь, наш урок подошел к концу.
— Хотите заключить союз с летающими людьми?
— Союз? Юноша посмотрел на Эльбу и хмыкнул. Вряд ли они будут рады
— Но?
— Можно сотрудничать.
Девушка задумчиво вскинула брови и спросила:
— Вы им не доверяете?
— Конечно! Кто в здравом уме доверится сильфу?
Эльба поджала губы, и сердце в груди взволнованно затрепетало. Она доверилась. И ее сестра исчезла, оказавшись под защитой абсолютно незнакомых людей, которые могли сделать с ней все что угодно, если же их намерения не были чисты. Девушка уверяла себя, что Риа в надежных руках, что ее спасители отважные, добрые люди. Но с каждым днем ее вера в отважных, добрых людей угасала, как и ее вера в справедливость.
Вольфман помог девушке спуститься с лошади.
— Ты… Он потер пальцами виски. Ты можешь идти в свои покои. Или ты хотела изучить улицы Станхенга?
— Я хочу присутствовать на переговорах.
Юноша выпрямился. Его руки опустились, а в глазах вспыхнуло удивление. Он знал, что когда-нибудь, возможно, и в самом ближайшем времени, этой девушке придется вести все его дела, касательно политики и экономики страны, но он не ожидал, что ее рвение так остро заденет его гордость. Женщины не допускались на собрания главного совета. Е го мать Милена де Труа была опорой для отца в его покоях, но не в его государстве.
— Вряд ли ты услышишь что-то занимательное, нерешительно промямлил он.
— Мне все равно хочется присутствовать. Я должна понять, как это… происходит.
— Тебе, правда, интересно?
Девушка кивнула, и Вольфман нехотя согласился. Он понятия не имел, откуда в его груди появилось это ядовитое чувство, но надеялся, что оно скоро исчезнет.
Он провел Эльбу до лестничного пролета, велел ей переодеться, а сам направился в малый зал, застегнув красные запонки. Л об покрылся испариной, под плотной бархатной туникой вспотела кожа. Вольфману казалось, будто тысячи рек стекали по его плечам, подмышкам и торсу. Он резким движением смахнул капли пота с лица и прошел в малый зал через заднюю дверь, обогнув деревянный стол и трон со спины. Главный визирь уже стоял у стола, любуясь позолоченными сервизными приборами, разложенными на белых салфетках.
— Ваше величество, кивнул он, не отрывая глаз от кончиков острой вилки.
— Вы быстро.
— Я люблю приходить первым.
— Что думаете насчет наших новых друзей?
— Друзей? Карие глаза метнулись на короля и налились искренней скукой. Вы же не думаете, что мы подружимся с летающими людьми, верно, мой юный король?
— Это фигура речи, Кнут, усаживаясь за стол, ответил юноша.
— Не пугайте меня, ваше величество.
— Я лишь пытаюсь понять, как мне действовать.
— Ничего им не обещайте, сомкнув на толстом животе руки, посоветовал мужчина и вышел на свет, из-за чего его кудрявые волосы заблестели. У них нет выбора.
— А у нас он есть?
— Нет, но… они не должны об этом догадываться.
Хьюго
Прошло порядка десяти минут, прежде чем двери малого зала распахнулись.
Король выпрямился, прочистил горло, пока стюард объявлял гостей, и скрестил под столом ноги, надеясь, что они перестанут дрожать. Паника убивала и обезоруживала, но сейчас Вольфману оставалось лишь не обращать на нее внимания.
В зал прошли три человека. Один из них, Эрл Догмар седоволосый военачальник каменных сердец бойким шагом направился к королю и приклонил перед ним колено.
Вольфман лишь махнул рукой и с интересом взглянул на двух незнакомцев: высокие и широкоплечие, они превосходили Вольфмана по силе в несколько раз. Он настороженно осмотрел грязные плащи, которые висели на хозяевах, словно тряпки, их стертые ботинки и пыльные лица; выглядели они, будто оборванцы, вот только в глазах у них было столько надменности, сколько надменности у мужчины, тонущего в собственном богатстве.
Незнакомцы держались смело. Взгляд рыжеволосого юноши и вовсе пылал ледяным хладнокровием, которое совершенно не понравилась юному королю.
— Милорд… протянул он, в ответ на что глаза Хьюго Кнута округлились, Догмар не помедлил, обхватив пальцами рукоять меча, а Вольфман застыл.
— Перед вами законный правитель Станхенга, отчеканил Догмар, его король.
— Но я не Станхенг. Я Аргон. Моего отца вы должны были знать. Он возглавлял…
— Клан Утренней Зари, закончил Вольфман холодным голосом, да.
— Тогда, настойчиво продолжил юноша, вы слышали и о том, что с ним случилось в Арборе. Слышали о том, как Алман Многолетний поджарил его, будто свинью.
Повисла звенящая тишина. Темноволосый юноша поравнялся с Аргоном и взглянул на Вольфмана пристальным взглядом, от которого молодому королю стало не по себе, он вдруг подумал, что они пришли наказывать его за деяния, которые он не совершал.
— Позволю напомнить, ответил Вольфман, посмотрев на пальцы, вырисовывающие узоры на деревянном подлокотнике, что Алман Многолетний казнил и моего отца.
— Это одна из причин, почему мы здесь.
— Так, может, озвучите все свои причины?
Мужчины посмотрели друг на друга, и Аргон кивнул, легкомысленно ступив вперед. Эрл Догмар оскалился, словно волк, а второй юноша покачал головой, нежно коснувшись рукояти клинка, торчащей из-под дырявого плаща. Эти переговоры никому не приносили удовольствия. Но незнакомцы из Дамнума были уверены, что они лишат головы всех, кто находится в этом зале до того, как стража ворвется внутрь.
— Ваш дядя пришвартовал сотни кораблей к моей земле. Нам не пришлось выбирать. М ы собрали вещи и ушли. И теперь мы здесь. Аргон взмахнул руками и вновь сердито уставился в глаза короля Вольфмана. Мы здесь, потому что вашего отца несправедливо убили, потому что моего отца несправедливо убили, и если ваш дядюшка рассчитывал на легкую победу, он ошибался. У моих людей больше нет земли. А у вас мало воинов.