Буржуазный век

Фукс Эдуард

Сутенер старается по очень понятной причине поддержать проститутку в этом ее стремлении. Ему обычно живется в материальном отношении хорошо. Молодые красивые проститутки приносят в неделю сотни, даже тысячи. Но даже и опустившаяся проститутка, "la marmite pour dix sous" ("горшок за 10 су". – Ред.), доставляет своему любовнику от десяти до двенадцати марок в день".

Паразитическая роль сутенера ставит его, естественно, так низко в общественном отношении, что он считается, быть может, самым низким человеческим существом, и потому на такую профессию соглашаются обыкновенно только последние отбросы. Сутенеры выходят из всех классов, и если большинство из них – выходцы из люмпен-пролетариата, то все же среди них встречается немало и деклассированных элементов

из интеллигенции, буржуазии и в особенности дворянства.

Видные кокотки нередко содержат настоящих графов и баронов, ведущих аристократический образ жизни. Что эти последние могут вести такой именно образ жизни, и составляет предмет гордости данной кокотки. Достойно внимания и то, что во всех странах многие полицейские и унтер-офицеры исполняют между прочим и функции сутенера, то есть получают от них свои главные доходы.

В заключение следует указать на то, что сутенер служит связующим звеном между проституцией и уголовным миром. В большинстве случаев сутенер вместе с тем и преступник, и прежде всего и больше всего, конечно, вымогатель. Это так естественно и логично, что не нуждается в особых доказательствах.

Жизнь и быт в низших кварталах проституции, сохранившихся в настоящее время в наиболее чистом виде в портовых городах, почти не поддаются описанию. В странных костюмах, напоминающих костюм дам из варьете или цирка, десятками стоят проститутки у открытых дверей на узких улицах, приглашая гуляющих мужчин войти. Действие неприличного костюма, обнаруживающего почти всю грудь, и одетых в пестрые чулки ног, видных вплоть до самых колен, еще усугубляется бесстыдными жестами и восклицаниями...

Если проститутки бесстыдно поднимают юбки перед проходящими, если они выставляют вперед оголенную грудь, если они окружают мужчин, пристают к ним с циничными жестами, если они пытаются вырвать их шляпы, чтобы заставить их последовать за ними домой, то это самые обычные явления. Такую картину можно было еще недавно видеть в квартале С. Паули в Гамбурге, где ютились проститутки низшего разряда, да и теперь еще можно наблюдать в Марселе и многочисленных других французских и английских портовых городах. Так как эта категория проституток живет, как сказано, обыкновенно в узких и тесных переулках, то здесь все до последней степени примитивно, и, стоя на улице, вы часто можете быть свидетелями того, что происходит в домах. Словом, жизнь отличается здесь крайним бесстыдством и может действовать только на низшие инстинкты изголодавшихся матросов и мужичков, да еще разве только возбуждать любопытство. От дальнейших подробностей можно воздержаться, так как перед нами по существу та же картина, которую представлял, например, Лондон в XVIII в., картина, уже описанная во втором томе нашей "Истории нравов".

Упомянем лишь, что такие нравы можно в настоящее время наблюдать еще на многих даже первоклассных улицах испанских городов.

"В Мадриде есть немало домов на хороших улицах, где с девяти часов утра девицы стоят в дверях с величайшим бесстыдством и цинизмом. Здесь вы увидите huespadas с нарумяненными лицами, подкрашенными глазами, с таким глубоким вырезом в платье, что выступает наружу вся грудь, с сигаретками во рту. Они останавливают всех прохожих и становятся иногда нахальными" (полицейский протокол от 24 июля 1900г., цитированный в книге де Кироса "Преступления и проституция в Мадриде").

В кварталах, посещаемых более состоятельной публикой, в настоящее время жизнь внешне выглядит, естественно, совсем иначе. Здесь проститутки сами не заманивают посетителей. В крайнем случае только привратница негромко приглашает входящих или прогуливающихся мужчин войти. Обычно же не прибегают и к этому приему, и только красный фонарь или Опущенные шторы указывают путь ищущему любви мужчине. Внешняя благопристойность должна затушевать скандальность нравов. Когда в Берлине в 1851 г. снова открылись дома терпимости, на время закрытые, то полиция требовала строгого соблюдения внешнего приличия.

Один современный писатель замечает по этому поводу:

"Пришлось затушевать порок с внешней стороны, то есть затушевать его местопребывание. И в этом зашли дальше, чем было нужно, его положительно

окружили тайной. Дома терпимости, на вид элегантные, казались заколдованными, окна были занавешены, не видно было ни единого живого существа: особые таинственные двери и т. д. – все должно было возбудить любопытство или по крайней мере дать удобный повод для посещения".

Именно поэтому более элегантные дома терпимости вдвойне зависят от рекламы, которую и пускают в ход как бы между прочим. Отчасти это делается при помощи листиков, вручаемых мужчинам на углу улицы или прилагаемых к безобидному проспекту какого-нибудь торгового дела. Иногда распространяются каталоги проституток с пикантными иллюстрациями, повествующие открыто или замаскированно об ожидающих посетителей чудесах. До 50-х гг. истекшего столетия было в обычае раздавать литографированные карточки с эротической сценой, а под ней значился адрес дома терпимости или проститутки. В настоящее время такое встречается только еще в Италии. В Париже и теперь еще в ходу медали, на одной стороне которых изображена женская головка или пикантно обнаженная женщина, а на оборотной стороне помещен адрес дома терпимости или проститутки. Перед нами как раз такая медаль парижского происхождения; женская головка окружена надписью: "Arts d'agr'ement" ("Искусство развлекать". – Ред.), а на оборотной стороне написано: "Жюли, артистка" и затем следует адрес.

В странах и теперь еще существуют во всех более или менее значительных городах дома терпимости, число которых доходит до нескольких десятков, а иногда даже сотен. В Мадриде в 1895 г. насчитывалось ровно 300 таких домов, и в один только год возникло 127 новых. В Германии особенно многочисленны эти дома в Кельне, Гамбурге, Франкфурте, Любеке, Киле, Дортмунде, Эссене, Бремене, Мангейме и Нюрнберге. Из университетских городов заслуживают упоминания Грейфсвальд, католический Фрейбург и Лейпциг. В некоторых из этих городов, например во Франкфурте, Бремене и в особенности в Гамбурге, есть целые улицы, занятые такими притонами. Каждому приезжему швейцар гостиницы укажет на них как на одну из достопримечательностей города. Если путешественник кажется на вид богатым человеком, то в Гамбурге ему называют улицу Ульрикус; если он коммивояжер или принадлежит к среднему бюргерству, то ему указывают на Клефекергассе, а кто желает посмотреть на настоящий "шабаш", того посылают в квартал С. Паули, где, впрочем, в последнее время произвели генеральную чистку.

Внутренний обиход в таких домах по существу мало изменился в сравнении с прошлым, разве только ведутся они теперь рациональнее, в еще более коммерческом духе. В средних притонах, то есть, стало быть, в большинстве, теперь все рассчитано на массовое удовлетворение спроса. Трудно составить себе ясное представление о том, какие требования предъявляются при этом к отдельным девушкам. В хорошо посещаемых домах терпимости они нередко должны принимать ежедневно от десяти до двадцати мужчин. В случае народных или певческих праздников число это часто удваивается и даже утраивается.

Например, профессор Ланде, мэр города Бордо, установил, что в такие дни одна проститутка должна была принять до 82 мужчин.

Нет надобности особенно доказывать, что при таком грубо-деловом массовом удовлетворении клиентов не может быть речи о более тонких и изящных линиях, не может быть тени ухаживания и увлечения. Тем чаще дело доходит до диких сцен. Обычным явлением считается, если целая группа мужчин берет одну проститутку, которая и должна отдаваться по очереди им всем.

В особенности часто это бывает в университетских городах. В более хороших домах терпимости, где рассчитывают всегда только на немногих богатых посетителей и где поэтому к ним и предъявляются более повышенные требования, господствуют, конечно, более утонченные нравы. Здесь обычно все незанятые девицы представляются в салоне посетителям, заигрывают с ними, выставляют напоказ свои прелести, так что те могут спокойно и обдуманно сделать выбор. В Венгрии и Франции девицы одеты при этом только в чулки, туфельки и открытую спереди кружевную рубашку, которую они в зависимости от большей или меньшей степени кокетства или держат закрытой, или же раскрывают, чтобы прельстить гостя, за которым ухаживают.