Бутик ежовых рукавиц

Донцова Дарья

– Естественно, – дернула плечиком Ирина.

– И женщина запомнила Гостевых?

Шульгина раскрыла золотой портсигар.

– А что тут удивительного?

– Ира, раскинь мозгами. Кроткина пропустила через себя сотни судеб, имя маленькой Нины мелькнуло в ее служебной деятельности давно. И тетка до сих пор помнит детали той истории? Способна сразу назвать фамилию удочеривших девочку людей и новое имя, которое они дали ребенку?

Шульгина сердито раздавила в пепельнице недокуренную сигарету.

– Большинство людей навсегда запоминают значимые ситуации: свадьбу, юбилей, развод, появление на свет наследника. Спустя десятилетия они могут назвать цвет платьев гостей

и перечислить полученные подарки. Удочерение – одно из таких – очень ярких – событий. Или ты несогласна?

– Абсолютно верно. День, когда чужой малыш навсегда стал твоим, забыть невозможно. Думаю, Гостевы не выкинули его из головы. Но для Кроткиной-то это был рядовой, рабочий момент. Ей с какой радости держать в голове сведения о Нине и ее новых родителях?

Ира растерянно глянула на меня, потом решительно заявила:

– У Сильвии Альбертовны великолепная память и… Ну, там было не совсем чистое дело.

– Да?

Шульгина кивнула.

– Наши с Ниной родители умерли, хотя… там тоже имелась вначале странность.

– Какая?

Ира вытащила новую сигарету.

– Я не только искала Нину, но еще пыталась обнаружить могилы мамы и папы. Однако ни на одном столичном кладбище Шульгины не были похоронены. Я самым старательным образом объехала все погосты, включая те, где давно запрещены захоронения. В конторах имеются книги учета, и везде я слышала в ответ: «Вы путаете, Розы и Олега Шульгиных тут нет». Это показалось мне странным.

– Да уж… – бормотнула я.

– Но потом судьба свела меня с Кроткиной, – не обращая внимания на мой комментарий, продолжила Ирина, – и все встало на свои места. Понимаешь, бесплодие – огромная проблема.

– Верно.

– Тысячи пар мечтают о малыше, здоровом бутузе, но такие дети в приютах редкость. Круглая сирота из хорошей семьи не встречается почти никогда. Как правило, в интернатах обитают брошенные в младенчестве дети. А кто их рожает? Маргиналки, малолетки, наркоманки… Неизвестно, что из деток вырастет, генетику никто не отменял. Гостевы дружили с Кроткиной, вот и попросили ее посодействовать. Сильвия контактировала со всеми директорами приютов, а с нашей Наиной Львовной крепко дружила. Ну и предложила той: если объявится нормальный младенец, пусть он в обход очереди достанется Гостевым. Те люди со связями, не бедные, потом помогут интернату. Игорь Гостев служил в каком-то НИИ, он мог посодействовать, скажем, с ремонтом. Наина Львовна пообещала выполнить просьбу подруги и не забыла о своих словах, когда в приют привезли двух девочек, Нину и Ирину. Их родители погибли в экспедиции – оба были геологи и разбились, изучая какую-то гору. Их дети, две дочери, остались с няней. Никаких родственников у Шульгиных не имелось, их тела не стали перевозить в столицу, да и некому было заниматься этим делом. Молодая пара упокоилась в Сибири, девочек сдали в детдом. Наине Львовне удалось отдать крошечную Нину Гостевым. Как уж они разобрались с очередью, ожидавшей детей, и с бумагами, теперь трудно сказать, но Игорь и Вероника обрели дочь.

– А тебя Гостевы не взяли? – тихо поинтересовалась я.

Ира помотала головой.

– Нет.

– Почему?

– Кто ж знает? Наверное, побоялись, что не справятся с двумя детьми, может, материальное положение не позволило.

– Но ты только-только сказала: Игорь работал в НИИ, был обеспечен.

Ирина встала и принялась шагать между окном и столом.

– Не знаю! Какая разница, почему меня оставили в детдоме? Не захотели! Важны совсем иные факты. Мадлен – моя сестра, единственная родственница. Я не решилась сразу рассказать ей правду, не желала пугать. Наивно

полагала: поработаем вместе, подружимся и вот тогда… Но вышло иначе: у нас не сложилось теплых отношений, и, хотя Мадлен по моей рекомендации попала в «Лам», она затеяла со мной борьбу. Я не отвечала на военные действия, пыталась спустить дело на тормозах. Потом появилась Галя Реутова, и Мадлен поняла: новая продавщица хитрее всех, готова делать карьеру, что называется, идя по головам, может утопить обеих начальниц…

Поразмыслив над ситуацией, несколько дней назад Мадлен пришла к Ирине и сказала:

– Извини, если вела себя с тобой по-хамски.

– Да ладно, – ответила Ира, – я не в обиде.

– Раз так, давай вместе Реутовой отпор дадим, – предложила бывшая врагиня, – надо объединиться, иначе она нас сожрет.

Ирина, несмотря на долгую жизнь в фэшн-бизнесе, сохранила порядочность и интеллигентность, Шульгиной не по душе интриги и подковерные игры. Предложи ей дружить против Реутовой кто другой, получил бы решительный отказ, но к Мадлен-то у нее было особое отношение. Ира обрадовалась – вот он, шанс сблизиться с сестрой – и мигом ответила:

– Конечно. Только давай разработаем план.

Мадлен приложила палец к губам.

– Здесь болтать не надо. Давай в понедельник вечером попьем кофе в «Вог».

– Не могу, иду на показ. Лучше в среду.

– Черт! Не получится! Явится Левкина, а она шмотье примеряет до полуночи.

Новые союзницы сверили свои ежедневники и обнаружили, что плотно пообщаться вне работы сумеют лишь в начале июня, когда основная масса клиентов улетит из Москвы в дальние края, а модные показы сойдут на нет до осени.

– Ничего! – воскликнула Гостева. – Лучше поздно, чем никогда. Кстати, Софка тоже из Москвы отвалит, останемся сами по себе и вышвырнем Реутову.

Шульгина закивала, она приняла решение. Сейчас, взявшись с Мадлен за руки, надо избавиться от Галины, а потом, празднуя успех, сказать Гостевой: «Я твоя родная сестра, выслушай меня внимательно».

Но Реутова опередила коллег. Сначала она крупно подставила Иру, а потом взялась за Мадлен…

Шульгина замолчала, повертела в пальцах портсигар, затем, отшвырнув дорогую вещь, словно конфетный фантик, вдруг заявила:

– Мадлен не убивала Галину.

– Она конфликтовала с Реутовой, – напомнила я.

– Нет, наоборот, – не согласилась Ира. – Галина скандалила с Мадлен, а та просто ставила Реутову на место.

– Мадлен хотела выжить Галину.

– Верно, но мирным путем, демонстрируя Софке, которая невесть почему обожала Галю, полную несостоятельность ее любимицы, неумение обслуживать клиента, то есть доказывая профнепригодность Реутовой. Никто не собирался ее уничтожать физически. Мы же нормальные люди. И потом, в «Лам» и не такое случалось. Приходили сюда совершенно отмороженные бабы, однако никто их ножом не резал, иные способы имеются для избавления от дур и негодяек. Мадлен не могла убить Галину.

– Ты полагаешь?

– Абсолютно уверена. Ее подставили.

– Кто?

– Да та же Реутова! – выкрикнула Ирина. – Она это специально придумала, чтобы Гостеву убрали с должности старшей продавщицы.

– Уж больно радикальный способ, – вздохнула я. – По-твоему выходит, что Галя вошла в кабинет, полоснула себя по горлу ножом, потом всунула кинжал в руки оторопевшей от ужаса Гостевой, упала и умерла. Ну, положим, Реутова своей цели добилась, Мадлен посчитали убийцей и арестовали. Но какой ценой! Галина-то на том свете. Вот уж славно получилось: врага растоптала, только порадоваться победе не получилось.