Бутик ежовых рукавиц

Донцова Дарья

Звонок мобильного вырвал из мрачных мыслей.

– Слышь, Лампа, нашла змеелова? – вновь услышала я голос Миши.

– А ты померил новую рубашку? – решила я проявить вежливость.

– Позвонил тут нашим, – пропел Миша, проигнорировав мой вопрос, – и вышел на нужного человечка, пиши телефон.

– Нашел охотника за эфами? Огромное спасибо, прямо не знаю, как благодарить, так меня выручил…

– Ой, ерунда, – кокетливо протянул Миша, – ваще не о чем говорить. Пять минут потратил. Только я того френда не знаю. Пончик сказал, он слегка долбанутый на мозг.

– Другого

все равно нет. Записываю номер, – оживилась я. – Как его зовут?

– Ириска.

– Повтори, пожалуйста.

– Ириска.

– Каких только фамилий не встречается! – восхитилась я. – А как по имени?

– Ириска, – терпеливо повторил Миша, – больше ничего не знаю. Наши так его зовут. Погоняло такое.

– А это мужчина или женщина? – изумилась я.

– Ириска это Ириска, – без тени раздражения ответил неконфликтный стилист. – Звони спокойно и скажи, что номерок дал Пончик.

Ощущая себя полнейшей идиоткой, я подчинилась указаниям, услышала произнесенное нежным голосом «Алло» и попросила:

– Сделайте одолжение, позовите Ириску. Ваш телефон подсказал Пончик.

– У аппарата, – пропел голосок. – Ты Лампа? В принципе знаком с проблемой, Пончик объяснил. Пятьсот евро. Согласна?

Я была готова на любые условия Ириски.

– Да! Когда приступите?

– Хоть сейчас. Но у меня нет машины.

– Говорите скорей адрес! – завопила я.

– Ленинградский проспект. Подходит?

– Замечательно, я там живу.

– Метро «Динамо» знаешь?

– Конечно.

– Там есть автобусная остановка и газетный киоск.

– Хорошо, уже мчусь.

– Эй, эй, погоди! – занервничал Ириска. – Как ты меня узнаешь? Народу у метро полно. Скажи номер машины, сам подойду.

Путь до нужного места занял на удивление мало времени. Пораженная отсутствием пробок, я докатила до «Динамо» в кратчайший срок и припарковалась около ярко-оранжевого павильона с надписью «Пресса».

Ириска оказался прав – около здания метро клубилась толпа. Обнаружить в ней незнакомого, но нужного мне человека было бы крайне трудно: люди сновали разные, но одновременно какие-то одинаковые – на каждом втором джинсы и бейсболки, у всех сумки. Интересно, кто из них Ириска? И вообще, какова его половая принадлежность?

Из-за автобусной остановки вынырнула высоченная фигура, и я улыбнулась. Нет, совершенно зря назвала толпу однородной, попадаются порой на московских улицах оригинальные личности. Вот сейчас вижу парня, бритого наголо или абсолютно лысого, рост у него под два метра, в плечах, как говорили раньше, косая сажень. Уже своими гигантскими размерами юноша выбивается из толпы, плавно текущей ко входу в подземку. Но, очевидно, великану показалось мало обращать на себя внимание своим размером, он решил еще выделиться за счет одежды. И вполне преуспел!

Большое тело окутывала ярко-красная мантия, завязанная на могучей шее трогательным бантиком. При каждом шаге одеяние распахивалось, демонстрируя миру голые, волосатые, кривые ноги. Брюк юноша не носил, видимо, принципиально. Ботинок, кстати, тоже. Здоровенные ступни защищали лишь вьетнамки, самые простые, резиновые. На щиколотках красовалось множество браслетов,

такие же украшения имелись и на руках. Правой дланью колоритная личность сжимала перевозку – пластиковый ящик с решетчатой дверкой, в каких совершают путешествия кошки и мелкие собаки. Через плечо у парня болталась ярко-синяя сумка, к которой прикреплялись пластмассовые коробочки, смахивающие на мыльницы. Но самой поразительной деталью экипировки были небольшие грабельки, украшенные атласными разноцветными лентами, которые гигант крепко держал в левой руке.

Завороженная видом парня, я с огромным интересом наблюдала за тем, как двухметровый экземпляр топчется около остановки. Любопытно, кого он ждет?

На ветровое стекло начали падать мелкие капли, великан вздрогнул, вытащил из сумки розовую панаму и водрузил на лысую голову. Я невольно поежилась и обернулась к заднему сиденью посмотреть, лежит ли там зонтик. Вечно забываю его дома!

Резкий звук заставил вздрогнуть, я оторвалась от поисков и увидела, что несуразная личность стучит в окно моей машины. Слегка поколебавшись, я опустила стекло и быстро сказала:

– Принадлежу к православной церкви и не покупаю никакую религиозную литературу.

– Ты Лампа, – скорей утвердительно, чем вопросительно заявил великан. И продолжил: – Мне так и сказали: «На всю голову долбанутая, реакции странные». Я Ириска. Можно сесть вперед? Сзади Мауса укачивает.

– П-пожалуйста, – промямлила я.

Ириска с шумным сопением начал устраиваться в кресле. Перевозку он поставил на колени и сейчас пытался решить сложный вопрос: куда деть ноги?

Я наблюдала за его потугами, ощущая гамму эмоций. Этот невероятный Ириска боялся затеряться в толпе? Сомневался, сумею ли отыскать его среди тех, кто толчется возле метро? Он давно смотрел на себя в зеркало? На смену изумлению пришло возмущение. Выходит, Мишка, договариваясь с Пончиком, назвал меня долбанутой? Да он те же слова сказал про Ириску! Сумасшедший змеелов абсолютно уверен в своей психической адекватности? Да парень не способен нормально сесть в машину!

– Поставь перевозку на заднее сиденье, – стала я руководить процессом, – и отодвинь кресло, сбоку есть рычажок.

– Мауса тошнит сзади, – пояснил Ириска.

– Многим котам плохо в автомобиле, – решила я наладить контакт с психом.

– Маус не кот.

– И некоторые собаки плохо переносят дорогу, – улыбнулась я. – По счастью, нам добираться недолго, пробок вроде нет…

– Маус не пес, – меланхолично перебил меня Ириска.

– А кто он? – изумилась я. – Хорек? Хомяк? Ручная крыса?

– Маус – это Маус, – с достоинством ответил Ириска. – Важен не внешний вид, а бамбо!

– Что? – подскочила я. – Бамбук?

Ириска, сумевший наконец скрючить свои «циркули» под торпедой, нараспев ответил:

– У каждой сущности есть облик и бамбо, часто они не совпадают. Только достигшие просветления и четко понявшие свой Дао соединяются в единое, превращаются в бамболи. Но, как правило, имеется огромная река, разделяющая грани. Маус – восьмое преображение светлого. Понятно?

– Нет, – машинально ответила я и тут же обозлилась на себя.