Бутлегер и его пес
Шрифт:
Машины вынесло на противоположную сторону, полицейские сразу начали палить по гангстерам — те по копам.
Что там случилось дальше, я уже не увидел, так как Морана свернула на другую улицу.
Из меня разом испарились все силы, башка наливалась тупой саднящей болью, а грудь немилосердно саднило.
Вспомнив, что в меня попала пуля, я сунул руку за пазуху и вытащил подарок отца — серебряную фляжку с выгравированной на ней надписью на русском языке — «За хер с нами и хер на них».
— Бля… — ругнулся в
И было от чего — в флаге торчала смятая пуля. По спине пробежал холодок, и я машинально пробормотал.
— За флягу вы мне гады ответите…
— Да! — подхватила Мора. — Ответите! За все ответите!
Горацио молчал, смотря на нас как на умалишенных. Мусички было похрену, он наслаждался поездкой, высунув башку в окно.
Сумасшедший вечер, а точнее, уже сумасшедшая ночь, еще не закончилась, очень кстати сдох «Паккард» и нам пришлось тащиться через целый район пешком.
Впрочем, больше приключений не случилось, и мы добрались до места без происшествий.
Мелодично звякнув, провернулся ключ в замке, дверь отворилась, и мы вошли в квартиру.
В свое время, я приобрел в Чикаго несколько квартир и даже домов, как запасные места базирования и просто как ценную недвижимость. И сейчас, мог кочевать по городу пару месяцев кряду, меняя места хоть каждую неделю.
Вот и эта квартира сгодилась. Ничего особенного, два уровня, три комнаты, кабинет и кладовая в мансарде, кухня, гардеробная и ванная. Соответствующая обстановка присутствует в ассортименте, чисто, уютно и, главное, в случае необходимости, можно уйти по крышам.
Муся сразу поплелся в зал, и улегся на медвежьей шкуре перед камином.
— Я к себе в комнату, а ты, пожалуйста, позаботься о горячей воде, — Морана чмокнула меня в щеку и тоже ретировалась.
Я чертыхнулся, добрался до бара, хватил водки, затем, шипя от боли при каждом шаге, поплелся разжигать камин и титан.
После того как управился, уселся в кресло и опять потянулся к бутылке, но обратил внимание, что куда-то запропастился Горацио Роббинс. После недолгих поисков чернокожий бухгалтер обнаружился в прихожей. Оказывается, он все это время так и простоял с баулами в Моры в руках.
— Горацио?
— Ы-ы-ым… — постукивая зубами, промычал в ответ Горацио.
— Горацио, — я слегка встряхнул чернокожего. — Роббинс, мать твою…
Разжать руки и забрать у него сумки тоже не получалось, пальцы негра словно судорога свела.
— Твою же мать… — озадачился я. — Вот это торкнуло мужика…
— Бенни, ты не видел мои сумки? — в прихожую вошла Морана. — Мне надо кое-какие мои вещи. О! Так вот же… — Она не договорила, с интересом уставившись на Горацио и поинтересовалась у меня. — Что это с ним?
— Шок, сейчас что-нибудь придумаем, — я примерился и отвесил чернокожему легкую пощечину.
Но у того только голова мотнулась.
— Сильно
Русская ирландка с размаху засадила Горацио еще одну пощечину и она, наконец, сработала.
Чернокожий выронил баулы, привалился к стене в взахлеб зарыдал.
— Бедняжка, — умилилась Морана, подхватила свои сумки и убралась из прихожей.
А я перекинул руку своего бухгалтера через плечо и потащил его отпаивать водкой. Ничего, бывает, подошалел с непривычки, дело житейское, водяра и не такое лечит.
На терапию ушло не меньше полбутылки, Горацио прекратил рыдать и вырубился. Пришлось тащить его в постель.
Сунулся было в ванную, но ее оккупировала Морана, я ругнулся и тщательно осмотрел себя.
На правой стороне груди расползался огромный синяк, еще до конца не зажившие ребра при каждом вздохе дико ныли, доставшаяся от бати рожа гнусного убийцы, вкупе с опухшими, красными глазами, вызывала искренне отвращение. Настроение не блистало жизнерадостностью, хотелось выжрать бутылку чего-нибудь покрепче и перерезать кому-нибудь глотку.
Немного поразмыслив, я решил ограничится только выпивкой.
Брякнула горлышко бутылки об краешек стакана, раздалось мелодичное, приятное бульканье.
Мусенька поднялся со своей подстилки, положил мне на колени морду и жалобно заскулил.
— Жать хочешь? Вот и я тоже… — я прислушался к бурчанию в своем желудке и поплелся на кухню искать какую-нибудь провизию.
С выпивкой в моих квартирах всегда было в порядке, в этой тоже присутствовал полный бар, а вот с провиантом оказалось гораздо хуже. Я нашел только большую банку лярда, то есть свиного смальца, пару банок кофе, соль, перец, пакет овсянки и полмешка проросшей картошки.
Что особенно и не удивило, потому что я ночевал здесь последний раз пару месяцев назад и с тех пор не пополнял запасы,
— Ладно, ладно… — буркнул я строившему жалобные рожи волкодаву и принялся за готовку.
Через полчаса на плите уже аппетитно шкворчала сковорода. Дождавшись пока еда приготовится, я наделил Мусичку законной порцией и оттащил картоху к камину.
После первой же ложки окружающая действительность заиграла новыми красками. Я налил себе вторую стопку и решил, что жизнь не такая уж плохая штука.
— О! Картоха! — в комнату влетела Мора в моем халате и тюрбане из полотенца, подтащила кресло и уселась напротив меня.
Я недовольно покосился на нее, но смолчал. Несколько минут слышалось только звуки пережевывания пищи и бульканье водки.
— Ух!!! — прикончив половину сковороды, Морана блаженно зажмурилась и откинулась на спинку кресла, а потом вдруг хлопнула себя по лбу, выбежала из комнаты и через пару секунд притащила тот самый саквояж, показавшийся мне знакомым. — Вот, совсем забыла!