Буйный бродяга 2016 №4
Шрифт:
Кто не знает Вестминстерскую выставку роз? Только полный дикарь не знает Вестминстерскую выставку роз! Только совершенно бесчувственный, чёрствый человек, попав в Вестминстер в первую неделю июня, способен спокойно пройти мимо парка, полного цветочных красок, форм и запахов. И уж совсем грубым животным нужно быть, чтобы не отличить сразу же среди сотен, тысяч уникальных цветов в десятках рядов два сорта, которые всегда стоят рядом. Называют их несколько патетически: «Вечная память» и «Мириам». Всегда их можно найти рядом, уже много лет подряд,
Кто не знает Джо Кантона, тридцать лет выводившего эту красоту! Во всяком случае, каждый садовод в Челмсфорде знает Джо Кантона. Каждый обладатель хотя бы крошечного кусочка земли знает: если он хочет не просто разводить петрушку и кресс-салат, а украсить свой дом и улицу по-настоящему достойными цветами — надо идти к старине Джо. Настоящего друга в старине Джо обретает тот, кто берётся за долгий кропотливый труд выращивать розы. Поэтому Челмсфорд весной и ранним летом полон розово-зелёных бутонов «Вечной памяти» и чёрных гирлянд «Мириам». Соседи честно соблюдают договор: черенки может получить любой желающий, но только у самого старины Джо. Что же удивительного, что рано утром в начале июня к старине Джо приехали очередные гости: четверо молодых людей и одна женщина в рабочем комбинезоне — видно, из садового хозяйства...
Джо был в саду — он всегда в саду с утра дотемна. Сад Джо — это вам не просто цветник, где в случайном порядке натыканы кусты и клумбы. Это целое инженерное хозяйство, единая машинная система, управляемая из общего центра. Она следит за всем, что важно и необходимо саду: влажность, движение воздуха, нагрев почвы, количество опыляющих насекомых — всё под контролем, лишние случайности могут испортить всё дело. Мириам с восхищением оглядывала сложные конструкции поливочных шлангов, термометров, ветряков, плоских экранов, на которые выводилась информация:
— Гений — всегда гений... Нам всем очень, очень повезло! — эти слова были обращены к четверым её спутникам.
Джо показался на пороге теплички — датчики сообщили ему, что калитка открывалась, а время, за которое посетитель проходит по центральной дорожке к дому, было ему хорошо известно.
— Джозеф, — Мириам шагнула ему навстречу и, потянувшись, обняла высокого седого мужчину, не обращая внимания, что перчатки на его руках в земле, а пластиковый фартук испачкан чем-то ядовито-зелёным.
Хозяин оглядел гостей без удивления — скорее, с выражением наконец снизошедшего покоя.
— Сработало, значит? Ну и хорошо... Рад я вам, ребята... — голос не подвёл, но лицо пришлось отвернуть, поправляя грязной перчаткой грязную шляпу.
— Сработало, — кивнул Марко. — Твоё копьё нанизало информацию на себя как миленькое. Один минус — времени много заняло, но тут уж никто не виноват.
— Да что время... — глухо сказал Джо, по-прежнему глядя в землю, — главное, что вы тут...
— Ну, тебе-то досталось от времени, — заметила Мириам, помогая ему снять перчатки. — Что, выставили из науки, пришлось садовничать?
— Не то чтобы пришлось, — скупо улыбнулся Джо, — но здесь своё общество, цветоводы — они розы любят, а не чинами мериться да проверять, у кого диссертация толще. Дело люди делают, по делам и судят...
— И когда же ты запустил своё волшебное копьё? — спросил Иван; самый рослый и громоздкий из всех, он осторожно опирался на тепличку, стараясь ничего не задеть и не повалить ненароком.
— В тридцать девятом, как раз перед тем, как меня из НИИ турнули.
— Сорок лет, — подсчитала Мириам. — Да мы ещё везучие!
— Мы-то да, — покачал головой Мэт, — а вот он нас здорово обогнал по времени. Копьё туда ещё, видимо, не добралось.
— Может и не добраться, оно же тормозится — озабоченно заметил Джо, — надо новое запускать. Только где его теперь сделаешь...
— Так если ты думаешь, что мы тут тебя оставим как есть, так ты неправ! — наскочил на него Люка. — Ты пойдёшь с нами, и мне даже странно, если ты сомневался!
— Думаешь, можно? — Джо с сомнением оглянулся на сад.
— Слушай, Ося, когда я говорю, так я уже не думаю, когда я говорю — так я знаю!
— Но вот чего я не пойму, — заметил Иван, — как это они тут за сорок лет не заметили облака? Оно ведь работает, мы все его видим...
— А вот за это, — внезапно разъярился Джо, — надо сказать спасибо дураку Саймону и кретину Канамуре! Надолго отбили у всех охоту замечать такие вещи. Да и Леонардик наш такого понаписал, что уши вянут!
— Они уже своё получили, — вздохнула Мириам. — Теперь надо всё довести до ума, найти его и решить, как запускать наше облачко в рабочий режим. Тесты оно, кажется, отработало успешно?
— А ведь когда вся система заработает на полную мощность, — задумался вдруг Мэт, — они же все вернутся! И Леонардик, старый пень, и вообще все! Что мы с ними делать будем?
— Разговаривать, — зловеще улыбнулся Марко, — на нашем языке. Не поймут — отправятся обратно, учиться. И так пока до всех не допрёт!
— Думаешь, допрёт? — покачала головой Мириам. — Многие безнадёжны...
— Не бывает безнадёжных больных — бывает мало спирта! — развеселился Мэт. — И вообще, времени у нас, конечно, полно, но субъективно мне поднадоело беспокоиться за него. Давайте его уже восстановим и будем работать дальше.
— Угу, встретимся всегда, — хмыкнула Мириам, но беззлобно.
Не могли они сейчас злиться даже на тех, кого сорок с лишним лет назад считали врагами. Такие мелочи не должны заботить серьёзный ум, когда впереди — всё время.