Бык в загоне
Шрифт:
— Папа, Сережа мне все рассказал, — прервала она отца, — и я действительно обо всем подумала.
Все замолчали, не зная, как быть дальше, супруги Луценко нервно переглядывались.
Первым заговорил Сергей:
— Кстати, Павел Андреевич, что вы думаете по поводу вчерашних визитеров?
— Честно говоря, у меня было две версии, — предположил хозяин квартиры, — первое, что пришло на ум — обычное бытовое ограбление, а второе я относил на твой счет. Единственное, что мне было непонятно, кто же их убил. Но после твоего рассказа все встало на свои места.
— Хорошо,
— Но я думал, что все уже позади, — растерялся Павел Андреевич.
— К сожалению, нет, — Никитин не стал распространяться о том, что поведал ему перед смертью кавказец, — поэтому, я считаю, что вам всем надо уехать.
— Но куда? — спросила Вика.
— Пока я вас отправлю в Москву, поживете в моей квартире, — предложил Сергей, — а там видно будет.
На следующий день, предварительно созвонившись с Олегом Злобиным и попросив его встретить гостей, Никитин провожал семью Луценко в аэропорту Борисполь. Перед тем как отправиться на посадку, Павел Андреевич подошел к Сергею и, пожимая ему руку, сказал:
— Прости меня за все. Я перед тобой виноват. А деньги я верну, может быть, не все сразу, но большую часть.
— Это вы скажете Злодею, — ответил Сергей, — а по поводу обиды мы уже все обсудили. Вас простил не я, а ваша дочь, которую я люблю.
Луценко, расчувствовавшись не на шутку, попросил его:
— Будь осторожен. Вика тебя тоже любит, не оставь ее вдовой, не сделав женой.
— Осторожность — это часть моей профессии, — отшутился он.
В это время к ним подошла Вика и, не стесняясь родителей, крепко поцеловала Сергея:
— Береги себя, я тебя люблю и буду ждать. Береги себя… — сказала она.
— Что вы меня хороните раньше времени, — рассердился Сергей, — не волнуйся, со мной ничего не случится, не на войну же я ухожу, ну-ка, маленькая, улыбнись.
Он и не предполагал, что его последние слова окажутся едва ли не пророческими.
Глава 6
Из аэропорта Никитин отправился по адресу, известному ограниченному кругу лиц, на предварительно оговоренную встречу с киевским авторитетом Крытым.
Приехав на место точно в назначенное время, Никитин еще раз удостоверился, что не ошибся:
Крытый жил именно тут, и, непонятно чему улыбнувшись, с силой нажал на кнопку звонка.
В открывшемся проеме входной двери возник знакомый силуэт Николая Николаевича Кроменского, более известного и среди обывателей украинской столицы, и среди криминальных элементов Союза, и среди мусоров под кличкой, навевающей ассоциации с «крыткой», то есть с тюрьмой.
Из-за его спины выглядывал незнакомый парень, и доверия на его лице не проглядывалось. Только после того как Крытый радостно обнял гостя, охранник успокоился и, пропуская Сергея в комнату вслед за Кроменским, закрыл входную дверь.
— Ну, Писарь, рассказывай, как дела? — Крытый
— Спасибо, — ответил Никитин, — все хорошо.
Были, правда, мелкие проблемы, но они позади.
— Мне тут уже порассказали, — хрипло рассмеялся Крытый, — успел с нашими мусорами пообщаться?
— Было дело, — неохотно сказал Сергей, — но слава Богу, Лысый вытащил.
— Он был у меня вчера, поведал о твоих проблемах, — Николай Николаевич аккуратно сбил пепел с кончика папиросы, — а как поживает Вася?
Конечно же, Кроменский имел в виду Корина.
— Велел низко кланяться.
— Когда вернешься в Москву, передавай Доктору привет, скажи, что я жив-здоров и постоянно вспоминаю своего наставника.
Кроменский был крестником старого вора Василия Григорьевича. В последней отсидке перед самым выходом на свободу Вася Доктор передал полномочия пахана Крытому, несмотря на возражения некоторых авторитетов, ссылавшихся на его относительно молодой возраст.
В то время Кроменскому едва исполнилось тридцать пять. И надо сказать, что он проявил себя достойно, оправдав доверие Корина.
На его зоне свято соблюдались традиции воровского закона, не было беспредела, и касса общака использовалась точно по назначению. Так что перед освобождением Кроменского «короновали» на вора — никаких «косяков», то есть порочащих блатного человека поступков, за ним замечено не было.
Квартира, в которой принимал Сергея Крытый, ничего особенного собой не представляла. Это был дом холостяка, который жил по принципу: лишь бы крыша над головой. Коля Крытый, как и подобает человеку его сана, и в одежде был скромен, что отвечало требованиям кодекса чести воров. На нем был надет простенький спортивный костюм. Единственным предметом роскоши можно было назвать золотой православный крестик с цепочкой, который висел на красной, задубленной сибирскими морозами шее Крытого.
— Я бы уже сегодня мог улететь, после нашей встречи, однако у меня возникли кое-какие вопросы, — с этими словами Сергей извлек из кармана коричневый блокнот, ранее принадлежавший Махмуду.
Протягивая Крытому записную книжку, Сергей попросил:
— Коля, загляни сюда, может быть, встретишь знакомые имена.
Кроменский взял в руки книжицу, внимательно перелистал ее и сказал:
— Двоих знаю. Один — мой бизнесмен. Томский, а второй — директор мощной фирмы «Днепр», он платит Алику Шраму, если хочешь, сейчас ему позвоним. А что, коммерсюги где-то напортачили?
— В том-то и дело, что я сам ничего понять не могу, — задумчиво произнес Сергей, — может, я вообще случайно попал в чужой монастырь?
И Сергей поведал Крытому о событиях последних дней.
Внимательно выслушав собеседника, Коля Крытый долго думал, а затем сказал:
— Не знаю, что все это значит, но про Мирзу и его бригаду впервые слышу от тебя.
— А может, Доктору позвонить, пусть наведет справки? — предложил Сергей, — Одна голова хорошо, а два сапога — пара, согласился Николай.