Бык в западне
Шрифт:
— А выглядите вы надежно.
Они рассмеялись.
— Вы впервые в Новосибирск?
Валентин кивнул.
— Что знаете о городе?
— Почти ничего.
— Совсем ничего? Или почти ничего?
— Для меня разницы нет. Ну, знаю, как проехать к нужному месту. Это мне рассказали.
— Бизнес? Командировка?
— Чисто приватное.
— Вам понравится, — сказал сосед Валентина. —Если вы едете просто так, вам понравится.
— Надеюсь.
— В Новосибирске достаточно жлобов, но все же их гораздо меньше, чем в Москве. Масштабы не те. В Новосибирске, если вы остановите частника, с вас не будут требовать по пятнадцать-двадцать тысяч за километр. И нахально хватать за руку не будут. Ну не хочет человек ехать,
— Почему вы не спите? — спросил Валентин. — Давно ночь. Я, например, выспался днем.
— Не хочу, — неохотно пояснил Евгений Александрович. — Все равно уже утро. В Новосибирске. Раннее, но утро. Мы ведь прилетим в Новосибирск около шести часов утра. Кроме того, я вообще не могу спать в самолете. Не люблю и не могу. К сожалению. Сон не приходит.
— А вы закройте глаза.
— Если закрыть глаза, становится даже хуже Когда рядом случается не спящий сосед, я считаю, мне повезло.
И подумал: что это я разговорился? Ну, Валентин Борисыч. Ну, поездка приватная. Я с этим Валентином Борисычем разговариваю не потому, что он мне интересен, вдруг догадался Зимин, а потому, что опять хочу отогнать свои мысли, свою тревогу Потому что не хочу думать о всяких «но». Ну, в самом деле, почему так? Кажется, все складывается удачно, все идет точно по плану, а тревога не унимается.
Это от усталости, решил он.
А Валентин Борисыч, подумал Зимин, просто случайный попутчик. Увиделись, поговорили, и все Никогда больше не увидимся. Этот Валентин Борисыч на самом-то деле, кажется, достаточно ограниченный человек. Правда, не совсем испорченный, что странно для москвича. Многие москвичи — существа жалкие и суетливые, вынужденные приспосабливаться постоянно, каждую минуту, каждую секунду. Отсюда у них комплекс неполноценности или, наоборот, превосходства. Отсюда их постоянный оскал, который они считают улыбкой. А Валентин Борисыч прям как топор. Наверное, служака. Просто честный, но ограниченный служака. До его мозгов, кажется, не дошло ничего из сказанного мною. До таких, как он, в принципе трудно донести ту мысль, что именно большой капитал, именно большие деньги всегда и непременно нуждаются во властной поддержке. Лучше уж самим властям поддержать эти большие деньги, чем отдать их во власть чистого криминала К сожалению, не многие еще доросли до этого. Пока эта простая мысль не дойдет до каждого избирателя, подумал Зимин, голосовать будут за голодранцев, за крикунов, за нищих популистов. А в результате сами голосующие так и останутся в нищете, отдавая все последние силы на то, чтобы вырвать у властей свои жалкие, пусть и законно заработанные деньги. Вместо того чтобы заняться настоящим, приносящим выгоду делом и заработать все, что им нужно, они все свои последние жалкие силы отдадут все той же жалкой, ни к чему не приводящей суете. И постоянно будут нарываться если не на власть, то на таких типов, как Леня Чирик. То есть на нож и на пистолет.
Зимин незаметно усмехнулся.
Леня Чирик не сразу поверил, что он на крючке. Лене Чирику, кажется, в голову до этого не приходило, что фигуранта, не боясь его потерять, можно спокойно водить даже по такому огромному городу, как Москва.
Всего лишь датчик, крошечный радиомаячок, незаметно вшитый в джинсовую куртку, вот и все. Можно не ломать голову, где в данный момент болтается гражданин Чирик. Никуда он не денется. Пусть болтается, где хочет. Потому что, когда гражданин Чирик нам понадобится, мы тут же вычислим его местонахождение. Леня Чирик здорово удивился, когда его застукали в казино на Юго-Западе, а потом в квартире его сожительницы в Солнцеве. Кажется, никто, кроме самого Чирика и его сожительницы, не знал об этом убежище. Еще больше Чирик удивился, когда к нему подошли в толпе на Кузнецком мосту.
Правда, у Лени Чирика хватило мозгов, чтобы в конце концов понять, что на нем повисли настоящие профессионалы. После этого Чирик перестал прятаться и финтить. Он как бы смирился. Временно, но смирился. Ничего нет в этом странного. Разумный человек всегда предпочитает пусть неясное, но хранящее хотя бы какую-то надежду будущее, чем унылое сегодня с его безнадежностью и отчаянием. В этом унылом сегодня такому человеку, как Леня Чирик, светит только вышка, а в будущем…
Кто знает? Кто знает?
Может, в будущем и впрямь удастся, наконец, оторваться, спрятаться где-нибудь под Москвой, остепениться, выращивать в огороде огурцы и подсолнухи? На что еще способен легший на дно убийца?
Леня Чирик — грубый материал, брезгливо подумал Зимин.
По-настоящему Леня Чирик понял, что он на крючке, что он уже не располагает свободой или, как он сам выразился, волей, лишь тогда, когда я показал ему новые документы, выписанные на него, хотя и на другое имя.
Зимин думал о Чирике с равнодушием. Обыкновенный ублюдок. Просто сам по себе ублюдок. Рожден ублюдком. Сделает свое очередное грязное дело и исчезнет. Совсем исчезнет. Никто его и не хватится. Ну, исчез ублюдок. Людям радость.
Он усмехнулся. «Несчастный народ, бедные мои дикари…»
И сказал:
— Валентин Борисыч, если вам в центр, могу подкинуть.
— За вами придет машина?
— Да.
Они замолчали. В самолете было тихо. Пассажиры спали. Изредка появлялась стюардесса. Она бесшумно скользила вдоль рядов кресел, внимательно приглядываясь к спящим пассажирам.
В хвосте, кажется, кто-то курил.
Валентин, пожалуй, не отказался бы от сигареты, но волочиться в хвост через весь самолет ему не хотелось. Прикрыв глаза, он попытался представить себе Куделькина-младшего. Он видел у Джона фотографии парня, но фотографии редко соответствуют реальному впечатлению. По словам Джона, Юрка парень что надо. «Ну, работал в органах. А чего? Так сложилась судьба. У каждого судьба складывается по-своему. Парень способный. Не за что мне его корить. Занимается теперь компьютерами. Чистая работа. Сам увидишь. Тебе у Юрки понравится».
Так сказал Джон Куделькин-старший.
«И мне привезешь подарочек. Юрка всегда посылает отцу подарочек. Не забывает отца И вот тебе ключ от Юркиной квартиры. Юрка появится дома не сразу, он сейчас в разъездах, дела у него, так что смело открывай замок и входи. Юрка живет один. Я с ним договорился. Незачем тебе болтаться по гостиницам, поселишься у Юрки. Сколько понадобится, столько и поживешь у него. А если проблемы возникнут… — подмигнул Валентину Джон, — ну, с этим все просто. С этим не стесняйся. Связи у Юрки сохранились. Поможет».
Ладно, решил Валентин. Если Евгений Александрович с его пылкой любовью к умным людям капитала, рвущимся к власти, действительно подбросит меня до центра, это уже плюс. Искать дорогу в незнакомом городе не самое лучшее занятие. Тем более, с утра. Город большой, и далеко от аэропорта. Посмотрим.
Он начал было подремывать, но вспыхнул свет и на табло высветились всем знакомые надписи.
— Все. Прилетели, — озабоченно кивнул Евгений Александрович. И подумал: Куделькин, наверное, уже ждет. Куделькин, наверное, уже толчется у выхода с летного поля, и машина стоит у него под боком на площади, а то так и прямо у павильона выдачи багажа.
Полковник Зимин умер, так и не узнав, что капитан Куделькин опоздал к месту встречи.
Но это потом. Это все потом.
А сейчас Зимин и Валентин вышли на площадь. Зимин вдруг нахмурился.
— Давайте пройдем в здание, — вдруг озабоченно сказал он. И уже в здании аэропорта так же озабоченно, незаметно поглядывая на вход, попросил: — Извините, Валентин Борисыч, я тут отлучусь на пару минут. Всего на пару минут. Ничего, если оставлю сумку?
И, бросив большую синюю спортивную сумку под ноги Валентина, исчез в толпе.