Быль о полях бранных

Ночью буран гулял. Снегом запорошило степь. А утром солнце брызнуло по белому покрову ослепительным светом, глазам больно. Морозец пощипывал. Тихо, ни ветерка.

Султан [1]

Али-ан-Насир, подгоняя поджарого карабаира, задорно летел впереди отряда воинов. Кипела пылкая кровь в гибком, сильном теле молодого наездника, сердце сладко томилось в предчувствии удачи. Взгляд дерзких угольно-черных глаз вперед устремлен, словно бы в саму судьбу.

Справа и слева от владетельного всадника, огромной дугой концами вперед, так же стремительно мчались сотни лихих батыров. Рядом с Али-ан-Насиром, не отставая ни на шаг, ехал на рыжем иноходце кривой, с сабельным шрамом на лице, медвежьего обличья, угрюмый человек в лисьем малахае и просторном овчинном полушубке. Звали его Сагадей-нойон [2] . Он был тысячником в войске султана. Но сегодня ему все подчинялись, даже сам властелин, ибо Сагадей-нойон возглавлял царскую охоту.

Еще никто не увидел на снежной целине ни одного волчьего следа, а главный охотник уже точно определил направление погони.

Султан иногда с любопытством оглядывался на знаменитого волчатника, думал весело: «Откуда он узнал, что именно в центр облавной дуги попадут волки? Х-ха, если бинбаши [3] ошибся, я накажу его своей немилостью, или...» И тотчас увидел прямо по ходу коня плотную цепочку следов.

— Ой-я?! — удивился Али-ан-Насир. — Ты колдун, должно быть?! — И хлестнул жеребца плетью.

— Не спеши, о Великий, — прохрипел рядом голос Сагадея. — Иначе мы обгоним крылья облавы, тогда звери уйдут туда. — Он указал нагайкой вправо, в открытую степь.

Молодой всевластный наездник не ответил: радость быстрого бега звала его вперед.

— Ой-я! Вот они! — возопил султан, взметнув обе руки, словно птица крылья, и так проскакал некоторое время...

Сагадей-нойон только усмехнулся. Он хорошо знал свое дело, и расчет начальника облавы был точен: волки не успеют уйти в лес, не скрыться им и в открытой степи.

Кончился пологий увал, равнина спрямилась. Как-то сразу остались позади холмы и овраги. Стремительная дуга из сотен всадников на добрых конях стала видна Али-султану вся. Она сжималась к центру. Концы ее медленно сходились, чтобы загнать зверей в середину образуемого круга. Волки поняли это и побежали что есть духу.

С трехсот шагов нетерпеливый Али-ан-Насир пустил стрелу. Последний в цепочке зверь подпрыгнул, метнулся в сторону, отстал было от своих собратьев, но вновь ступил в след и побежал размашисто и скоро.

Султан выругался сквозь зубы и наложил на лук вторую стрелу...

— Не спеши, о Великий! — посоветовал нойон. — Подойдем ближе!

Али-ан-Насир зло оглянулся на него, и вторая стрела умчалась вдогон раненому зверю. Эта вообще пролетела мимо.

— А ну, ты давай! — в ярости крикнул властелин главному охотнику.

Сагадей вырвал из саадака [4] свой черный простой лук, мгновенно наложил стрелу и небрежно, почти не целясь, выстрелил. Зверь рухнул, взметнув облако снежной пыли.

Пролетая мимо, Али-султан увидел, что тяжелая стрела нойона угодила волку в затылок.

«Готов! Не шевельнулся даже. Ой-я! Вот это выстрел! Но... — тут же огорчился султан, — Сагадей-бинбаши унизил меня... Н-нет, он славный стрелок, он без слова исполнил мою волю. Я... я возвеличу его!»

Вожак огромной стаи из сорока волков, матерый и опытный зверь, на миг остановился, оценивая обстановку, и ринулся вправо.

— Там балка! — прокричал охотник султану. — Надо, чтобы правое крыло загона двигалось быстрее. Иначе вожак уведет стаю в лес!

— Эй, джагун [5] ! Дай знак правому крылу! — приказал Али-ан-Насир.

Рослый сотник, скакавший неподалеку, выхватил из колчана две легкие стрелы, обмотанные у наконечников просмоленной паклей, ловко высек кресалом огонь. Пакля мгновенно вспыхнула. Батыр наложил обе стрелы на лук и выстрелил. Две дымные дуги в небе тотчас изменили порядок погони: правое крыло прибавило ходу. Стая уходила из последних сил.

— Догоняем! — сказал Сагадей-нойон султану. — Не стреляй, о Великий! Лучше басалы-ком!

Али-ан-Насир кивнул в ответ, ловко вложил лук в кожаный чехол, притороченный к седлу, и выдернул из-за пояса плеть со свинцовым грузилом на конце. Дважды стеганул по снегу, примериваясь.

Вдруг прямо по ходу коня острый взор молодого султана засек темное пятно, неподвижное на рыхлой белизне.

И, словно отвечая мыслям властелина, Сагадей-нойон прохрипел рядом:

— Волки задрали кого-то. Сожрать не успели. Может быть, лось?

Через мгновение всадники подлетели к загадочному предмету и от неожиданности резко осадили лошадей.

— Нет, это не лось, бинбаши. Это боевой конь!

Да, это были останки недавно убитого боевого коня. Охотники разглядели сбрую, седло, пустой чехол для лука.

— А где же всадник? — спросил султан подскакавших нукеров [6] .

Те недоуменно пожали плечами.

Али-султан начисто позабыл о волках, которых уже почти окружили загонщики и теперь начали сжимать огромное кольцо: самое время поработать басалыками по волчьим черепам.

Но звери еще не считали погоню проигранной. Они, словно по команде, разделились на две неравные группы. В одной оказалось около трех десятков волков, и они с отчаянной смелостью веером ринулись навстречу ближайшим загонщикам. Те от неожиданности осадили коней, и вожак с оставшимися тремя самками и шестью переярками [7] успел нырнуть в балку.