Быль о полях бранных
Шрифт:
Глава вторая
Еще один чингисид
Бинбаши Тамиржан был опытным военачальником. Поэтому недолго он вел свой отряд по открытой степи.
— Куварза-батыр! — позвал тысячник одного из самых смышленых воинов. — Бери трех нукеров и скачи вперед. Будешь моими глазами.
— Повинуюсь, бей [13] ! Эй, Баюк, Карим, Ма-рулла, за мной!
Четверка сорвалась
13
Бей — военачальник, полководец у тюркских народов.
— Юзбаши [14] Максум и Гильман-батыр, разделите сотню пополам. Ты, — указал тысячник на Максума, — поведешь своих вправо: там речка и глухой тугай [15] . Идите как можно скоро, но скрытно. Вышли вперед разведку...
— Я все понял, о Побеждающий бей!
— Хорошо. Но и за мной следи. Я с пятью нукерами буду на виду ехать.
— Все будет исполнено, как ты велишь, о...
— Спеши!
Максум с полусотней воинов тотчас ускакал вправо, и через несколько мгновений этот отряд канул в низине.
14
Юзбаши — сотник в конном войске Золотой Орды.
15
Туг'aй — сухие обширные заросли камыша в пойме реки.
— Ты, — обратился Тамиржан к Гильман-батыру, которого давно знал как храброго и осторожного разведчика, — скачи вон к тому перелеску. — Тысячник указал вперед, чуть левее, где синела вдалеке полоска леса. — Укройся там в засаде и также следи за мной. Все время старайся быть впереди нас, но из леса не выходи.
Когда и эти всадники умчались, Тамиржан-бей помедлил немного и, сопровождаемый пятью нукерами, не спеша порысил по открытой степи на восток...
Прошел час. От передовой четверки не было никаких вестей. Не отзывался покамест и Максум-юзбаши. Гильман-батыр гонца посылать должен был в крайнем случае, поэтому вестей от него не ждали.
Тысячник со своими нукерами уже достиг перелеска. Он начал было сомневаться, а есть ли впереди еще кто-нибудь кроме его воинов: времени прошло много, разведка достаточно далеко углубилась на восток. Можно было возвращаться, как только вернется Куварза-батыр. Но тот со своей тройкой воинов словно растворился в снежной белизне. Бей оглянулся: солнце уже заметно скатилось к западу.
— Эй, ты, — указал он пальцем на одного из ближайших нукеров, — скачи вперед и передай Куварзе-батыру, чтобы возвращался.
Тот уже пришпорил коня, но начальник приказал:
— Подожди! На обратном пути разыщешь юзбаши Максума и скажешь ему то же. А мы тут подождем!
Гонец ускакал. Остальным Тамиржан приказал спешиться.
Нукеры сошли с коней, утоптали площадку в снегу. Двое пошли было к ближайшему кустарнику, обнажив мечи. Бей остановил их окриком:
— Огня не разжигать!
Те пороптали шепотом, вернулись. Тамиржан криво усмехнулся, развязал переметную суму у седла, достал кусок вяленого мяса и пресную лепешку. Конь его, почуяв хлеб, повернул голову, вздохнул шумно.
— О-о мой Атбасар, — проговорил неожиданно ласково суровый военачальник и поделился обедом с товарищем трудов бранных.
Нукеры уселись в кружок, стали закусывать кто чем. Кони их стояли рядом, привязанные длинными ремешками к поясам хозяев...
Один из нукеров подошел к тысячнику, шепнул что-то на ухо. Начальник кивнул головой. Воин покопался в седле своего коня и вытащил на свет плоский глиняный кувшин.
— О-о! Хорза-а! Якши! Бик якши! [16] — загалдели батыры.
16
О-о! Вино! Хорошо! Очень хорошо! (татарск.)
Тамиржан отхлебнул обжигающей влаги, помедлил, отхлебнул еще... Воины враз перестали есть, не спуская глаз с кувшина. Тысячник насмешливо покосился на них, потом кинул сосуд ближайшему нукеру. Тот ловко перехватил его на лету и выдернул пробку.
— Одели всех поровну, — милостиво разрешил бей.
Татары возобновили трапезу, не забывая, однако, зорко следить за степью. Тысячник первым заметил точку у горизонта. Она приближалась.
— Внимание! — проревел начальник, и нукеры его мгновенно оказались в седлах.
Вскоре точка разделилась на четыре вертикальные черточки...
— Только четверо возвращаются, — сказал кто-то в полной тишине.
— Наш гонец поехал юзбаши Максума звать, — высказал предположение другой.
Тамиржан молчал, что-то насторожило его...
Когда уже воочию каждый увидел, что разведка скачет во весь дух, из-за дальнего холма внезапно вынырнула погоня. Сколько было врагов, сосчитать пока из-за далекого расстояния было невозможно, но, предположил опытный Тамиржан, никак не меньше двух десятков.
Бинбаши хладнокровно ждал. Четверка подлетела. Гонец был среди них.
— Баюк погиб, — ответил на немой вопрос начальника возбужденный скачкой Куварза.
— Кто это? — кивнул в степь Тамиржан-бей.
— Кайсаки [17] , наверное, — сказал батыр и похвалился: — Одного я спешил стрелой.
— Много их?
— Два десятка. Это все, других не видно в степи.
Вражеские наездники остановились все враз, разглядев, что силы противника удвоились.
— Где вы их заметили? — хладнокровно допрашивал Тамиржан-бей разведчика.
17
Кайс'aки — свободные, ни от кого не зависимые искатели приключений: лихие разбойники, степные бродяги.
— С кургана далеко видать. Они из балки выскочили неожиданно.
В это время от кучки недавних преследователей отделился всадник на тонконогом сером коне и поскакал к ним.
Нукеры подобрались, готовые выхватить оружие.
— Куварза, заряди цагру [18] ! — приказал тысячник. — И приготовься незаметно выстрелить по моему знаку.
Всадник остановился шагах в сорока, опасаясь аркана. Крикнул:
— Кто вы?! И почему заслоняете путь вольным батырам?!
18
Цагр'a — арбалет, самострел.