Былины. Исторические песни. Баллады
Шрифт:
Чудо Запаве показалося
В ее хорошом зеленом саду,
Что стоят три терема златоверховаты.
Говорила Запава Путятишна:
«Гой еси, нянюшки и мамушки,
Красныя сенныя девушки!
Подьте-тка, посмотрите-тка,
Что мне за чудо показалося
В вишенье, в орешенье».
Отвечают нянюшки-мамушки
И сенныя красныя девушки:
«Матушка Запава Путятишна,
Изволь-ко сама посмотреть —
Счастье твое на двор к тебе пришло!»
Скоро-де
Надевала шубу соболиную,
Цена-та шуби три тысячи,
А пуговки в семь тысячей.
Пошла она в вишенье, в орешенье,
Во свой во хорош во зеленой сад.
У первова терема послушела -
Тут в терему щелчит-молчит:
Лежит Соловьева золота казна;
Во втором терему послушела -
Тут в терему потихоньку говорят,
Помаленьку говорят, всё молитву творят:
Молится Соловьева матушка
Со вдовы честны многоразумными.
У третьева терема послушела -
Тут в терему музыка гремит.
Входила Запава в сени косящетые,
Отворила двери на пяту, -
Больно Запава испугалася,
Резвы ноги подломилися.
Чудо в тереме показалося:
На небе солнце – в тереме солнце,
На небе месяц – в тереме месяц,
На небе звезды – в тереме звезды.
На небе заря – в тереме заря
И вся красота поднебесная.
Подломились ее ноженьки резвыя,
Втапоры Соловей он догадлив был:
Бросил свои звончеты гусли,
Подхватывал девицу за белы ручки,
Клал на кровать слоновых костей
Да на те ли перины пуховыя.
«Чево-де ты, Запава, испужалася,
Мы-де оба на возрасте».
–
«А и я-де, девица, на выдонье,
Пришла-де сама за тебя свататься».
Тут оне и помолвили,
Целовалися оне, миловалися,
Золотыми перстнями поменялися.
Проведала ево, Соловьева, матушка
Честна вдова Амелфа Тимофеевна,
Свадьбу кончати посрочила:
«Съезди-де за моря синия,
И когда-де там расторгуешься,
Тогда и на Запаве женишься».
Отъезжал Соловей за моря синея.
Втапоры поехал и голой щап Давыд Попов.
Скоро за морями исторгуется,
А скоре тово назад в Киев прибежал;
Приходил ко ласкову князю с подарками:
Принес сукно смурое
Да крашенину печатную.
Втапоры князь стал спрашивати:
«Гой еси ты, голой щап Давыд Попов!
Где ты слыхал, где видывал
Про гостя богатова,
По молода Соловья сына Будимеровича?»
Отвечал ему голой щап:
«Я-де об нем слышел
Да и сам подлинно видел -
В городе Леденце у тово царя заморскаго
Соловей у царя в пратоможье
И за то посажен в тюрьму.
А корабли его отобраны
На его ж царское величество».
Тут ласковой Владимер-князь закручинился,
скоро вздумал о свадьбе, что отдать Запаву
за голова щапа Давыда Попова.
Тысецкой – ласковой Владимер-князь,
Свашела княгина Апраксевна,
В поезду – князи и бояра,
Поезжали ко церкви Божии.
Втапоры в Киев флот пришел богатова
гостя, молодца Соловья сына Будимеровича, ко городу ко Киеву.
Якори метали во быстрой Днепр,
Сходни бросали на крут красен бережек,
Выходил Соловей со дружиною,
Из сокола-корабля с каликами,
Во белом платье сорок калик со каликою.
Походили оне ко честной вдове Омелфе Тимофевне,
Правят челобитье от сына ея, гостя богатова,
От молода Соловья Будимеровича,
Что прибыл флот в девяносте караблях
И стоит на быстром Непре, Под городом Киевым.
А оттуда пошли ко ласкову князю Владимеру
на княженецкий двор.
И стали во единой круг.
Втапоры следовал со свадьбою Владимер-князь
в дом свой,
И вошли во гридни светлыя,
Садилися за столы белодубовыя,
За ества сахарныя,
И позвали на свадьбу сорок калик со каликою,
Тогда ласковой Владимер-князь
Велел подносить вина им заморския и меда сладкия.
Тот час по поступкам Соловья опазновали,
Приводили ево ко княженецкому столу.
Сперва говорила Запава Путятишна:
«Гой еси, мой сударь дядюшка,
Ласковой сударь Владимер-князь!
Тот-то мой прежней обрученной жених,
Молоды Соловей сын Будимерович.
Прямо, сударь, скачу – обесчестю столы».
Говорил ей ласковой Владимер-князь:
«А ты гой еси, Запава Путятишна!
А ты прямо не скачи, не бесчести столы!»
Выпускали ее из-за дубовых столов,
Пришла она к Соловью, поздаровалась,
Взела ево за рученьку белую
И пошла за столы белодубовы,
И сели оне за ества сахарныя,
На большо место.
Говорила Запава таково слово
Голому щапу Давыду Попову:
«Здравствуй женимши, да не с ким спать!»
Втапоры ласковой Владимер-князь весел стал,
А княгиня наипаче того,
Поднимали пирушку великую.
Хотен Блудович
Во стольном-то городе во Киеве
У ласкова князя у Владимира
Ёго было пированье, был почестен пир.
Да и было на пиру у его две вдовы: