Быть Человеком
Шрифт:
Куда-то подевалась вчерашняя атмосфера праздника. Грузились новые люди, суета, но не праздничная, не то что в Комсомольске. На борту появилась милиция и люди в штатском, явно отличающиеся от «командированных». Подошёл Серёга:
– Куда ты делся? Тебя уже и по судовой трансляции вызывали. Срочно иди в каюту к старпому, там милиция всех наших расспрашивает.
– Милиция не расспрашивает, а допрашивает. А в чём дело?
– А ты что, не в курсе? Васин пропал.
– Кто это?
– Ну, этот, Балтика. Утром не оказалось в кубрике.
Степан вспомнил о «показавшемся» ему ночном прыжке со шлюпочной
– Паспорт с собой?
– Да.
– Пойдём, я тебе покажу каюту старпома.
Пока шли, «преступник» лихорадочно пытался вспомнить все детали произошедшего и продумывал, что говорить: «Если расскажу, что видел прыжок за борт, обвинят в неоказании помощи. Обвинить может только суд – значит, меня снимут с борта, а теплоход уйдёт…»
Степан постучал в дверь с надписью «Старший помощник капитана» и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь:
– Здравствуйте! Вызывали?
– А ты кто?
– Пассажир, еду на сенокос.
– Паспорт.
– Всегда пожалуйста, – несколько переиграв роль простачка, проговорил Степан. Старпом, осмотрев паспорт, передал его капитану милиции, сидящему в углу каюты.
– Что можешь сказать о гражданине Васине?
– Я не знаю такого, но знал Балтику – так называл себя один хорошо поддатый товарищ из Солнечного.
– Откуда ты это знаешь?
– По какой камере? По каюте, я оговорился.
– Ты сам-то не сидел?
– Да нет, не успел ещё.
– Успеешь. Ну, так что имеете сообщить следователю? – перешёл на «вы» человек в штатском.
– Единственное, что я о нём знаю, это то, что он вчера нажрался как свинья и неоднократно пытался прыгнуть за борт, а его земляки, из Молодечного, останавливали.
– Не вводите в заблуждение следствие. Что за Молодечное?
– Ну, это наши из Солнечного, вербованные из Белоруссии, – город Молодечное.
– Вы подтверждаете, что он действительно пытался прыгнуть за борт?
– Любой подтвердит, поэтому его и прозвали Балтика, что он постоянно хвастался, что недавно отслужил на Балтийском море.
– Распишись, здесь и здесь, можешь быть свободным, – отдавая паспорт проговорил следователь, вставая из-за стола.
– До свиданья.
– До скорого, – пошутил на прощанье милиционер, сидящий в углу, до этого сохранявший молчание.
Выйдя за дверь, Степан облегчённо вздохнул. Но на душе сохранился очень неприятный осадок, вызванный не столько от дачи показаний, сколько от внутренних угрызений совести: «Будь я решительней, человек бы не погиб. А с чего это я взял, что он утонул? Парень флотский, где-нибудь в тайге шарахается».
Теплоход простоял почти до обеда, пока не набрали необходимое количество свидетелей. На берег никого из пассажиров не выпускали. На борту запретили продавать алкоголь. Когда все пассажиры утихомирились, теплоход продолжил свой маршрут вверх по Амуру. Куда-то делось романтическое настроение, песни больше никто не пел. По судовому радио «крутили» более спокойные песни советских композиторов.
В селе Ленинском выгрузилась первая партия заготовителей сена. Теплоход уныло простоял часа три и не спеша продолжил свой путь. В Амурзете –
До девяти часов утра судно опустело. Пассажиров развезли по колхозам. Бригаду из Солнечного на трёх прицепах, «запряжённых» в тракторы «Беларусь», отправили на один из островов Амура. Без труда преодолев протоку, трактора остановились. На поляне, окружённой высоким боярышником, стояло четыре десятиместных солдатских палатки и одна каркасная сорокаместная палатка, был и навес со столами и вкопанными скамейками.
– Располагайтесь, люди добрые, – обратился к приезжим колхозный бригадир, – эта палатка женская, а эти две мужские. Смотрите – ночью не перепутайте. Это склад с продовольствием и прочим барахлом, а это, как вы догадались, кухня и столовая. Туалеты чуть подальше. Тоже не путать: слева женские, а справа, естественно, мужские, там есть соответствующие обозначения. А это навес с инструментами, сразу предупреждаю: вилы, грабли и прочее на покосе не оставлять, чтобы потом не терять время на поиски. Да, чуть не забыл: меня звать Нестор. Не путать с Махно, я не Иванович, а Гаврилович.
– А баня будет? – спросил долговязый парень.
– Будет, конечно, хоть каждый день купайтесь в протоке.
– А выходной?
– И выходной будет, не дай бог, но это только в случае дождя. – Ещё вопросы?
– Китайцы не ходят в гости?
– Пока не ходят, слава богу, но и вам нельзя выходить на берег Амура после захода солнца. Пограничники могут арестовать.
– Вот попали!.. Ни на свой берег, ни на чужой – как на зоне…
Голуби летят над нашей зоной,Голубям нигде преграды нет.Как бы мне хотелось с голубямиНа родную землю улететь…– запел бритый шилом [44] Саня Ветров – арматурщик.
– Концерт потом. Располагайтесь – через час приступим к работе.
Степан успел «захватить» «блатное» место в левом углу палатки. Повара – девчата, которых назначил бригадир, – сразу приступили к исполнению своих, очень важных, обязанностей. Сенокосная жизнь закипела. Степан присоединился к группе, решившей начать полевую жизнь с купания. Девчат в этой компании не оказалось, поэтому решили купаться в костюмах Адама. Самые нетерпеливые и решительные, на ходу сбрасывая с себя остатки одежды, бросились в воду. Степан, выросший на речке, знал, что так купаться нельзя, особенно в незнакомом водоёме. Он спокойно вошёл по грудь, только потом, окунулся в тёмную прохладную воду. Сразу почувствовав прилив сил, энергично поплыл к противоположному берегу. Тяжело дыша, выбрался на глинистый берег, заросший тальником.
44
Лицо со следами оспы.
Конец ознакомительного фрагмента.