Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины
Шрифт:
Отлеживаясь в постели, вы будете чувствовать соблазн поработать. Это, конечно, весьма благородный порыв, но слишком уж переутомляться все-таки не нужно. Силы вам понадобятся, чтобы выздороветь. Если работать просто необходимо, старайтесь себя ограничивать: работайте понемножку с большими перерывами и пользуйтесь при этом только карандашом и бумагой (небольшими листочками). Иметь во время болезни под рукой компьютер не очень-то разумно, так как у вас может возникнуть соблазн залезть в Интернет поискать свои симптомы, а это приведет либо к психосоматическим осложнениям, либо к привычке подглядывать ответы на кроссворды. Еще я бы посоветовал избегать смотреть по телевизору такие сериалы, как, например, «Доктор Хаус», «Скорая помощь», «Анатомия Грея» и «Клиника» . Запомните: чем бы вы ни
Не выходите на работу до полного исчезновения всех симптомов болезни, а по возвращении ни в коем случае не начинайте сразу же работать в обычном для себя темпе, потому что такое рвение может быть интерпретировано как попытки загладить свою вину за незаслуженный отпуск. Придержите коней. Первые несколько дней уходите пораньше, пожаловавшись слабым голосом, что вам как-то не по себе. В ином случае ваши коллеги могут подумать, что вы пытаетесь выслужиться перед начальством.
Если вам повезет переболеть ларингитом, то у вас вполне может на время появиться очень даже сексуальный голос. Не упускайте возможности извлечь из этой ситуации пользу и позаписывайте приветствий для своего автоответчика или обзвоните всех симпатичных персон, пытавшихся с вами в последнее время флиртовать.
Болезнь (конечно, в разумных пределах) – это огромное удовольствие и большая роскошь. Болезнь – это вынужденный отпуск, во время которого появляется возможность отдохнуть и помедитировать. Если вы трудоголик, то ваша болезнь может со всей наглядностью продемонстрировать коллегам по работе, что им без вас никак не обойтись. (Хотя в том случае, если вы, наоборот, все время работали спустя рукава, эффект может оказаться прямо противоположным.) Болезнями природа пытается втолковать нам, что не надо никуда торопиться. Соответственно, долгое лечение – это так же правильно, как медленный прием пищи и неторопливый секс.
Хотя для вас дни болезни и могут стать приятным бонусом к отпуску или выходным, с другими о своих хворях, да и, если уж на то пошло, о любых других проблемах, говорить не надо. Как написал в своей «Книге снобов» герцог Бедфордский:
«Никогда не заводите разговор о здоровье, это, совершенно определенно, не тема для беседы… Никому не интересно, здоровы вы как бык или болеете. Всех интересует только собственная персона».
Как обращаться с врачами
«Вчера доктор сказал мне прекратить пить.
Проснувшись поутру, я вспомнил, что я и есть доктор».
Том Уэйтс
Сегодня врачи-специалисты, особенно те, у кого на стенках в рамочках висят красивые дипломы, нередко ведут себя с пациентами высокомерно и презрительно. Врачи взяли за правило мариновать своих пациентов в приемных, в результате чего эти приемные превратились в настоящие «залы ожидания». Тем не менее профессионалы из других областей как-то умудряются обеспечивать в своих приемных вполне рабочее движение посетителей. Может быть, врачи специально придумали все это, чтобы поставить пациента на место и заставить его чувствовать безмерную благодарность за каждую минуту их драгоценного времени?
Много лет назад я сломал себе лодыжку и ходил к врачу, который гордился тем, что перелечил множество зарабатывающих миллионы спортивных звезд. Когда я пришел на контрольный прием, меня почти два часа без всяких объяснений продержали в приемной. Наконец я попал в смотровую, и вошедший в нее облаченный в белый халат доктор взял в руки рентгеновские снимки моей вылеченной ноги, рассмотрел их и воскликнул: «Боже, как же я хорош!» Решив выбить его из уютной зоны комфорта, я сообщил ему, что, какими бы ни были его чисто технические навыки, я считаю его вопиющее высокомерие в отношении к пациентам чертой неприемлемой и совершенно недостойной настоящего джентльмена и что больше не собираюсь часами дожидаться приема. Как это ни странно, но оказалось, что никто до меня именно на эти аспекты его деятельности никогда не жаловался, и в результате он даже принес мне извинения.
У большинства из нас среди друзей и приятелей есть хотя бы несколько представителей врачебной профессии. Отчасти врачи стараются не выходить за пределы своего круга, чтобы не приходилось давать нам бесплатные консультации. Кроме того, они, как полицейские, всегда готовы прикрыть друг друга в случае любых неприятностей. Врачи часто нам врут, но в этом не только их вина, потому что умение врать в них целенаправленно воспитывают. И даже самому благородному и альтруистичному из этих эскулапов обязательно промоют мозги, чтобы заставить работать по правилам, причем правилам, написанным под контролем фармацевтических картелей и по их подсказке. Но эта ортодоксальность годами притупляла глаз докторов и снижала их дедуктивные способности, а следовательно, если нам даже и удается сегодня найти хорошего врача, гарантировать себе правильное лечение и достойный уход мы можем только при помощи риторики и стратегического маневрирования.
Первейшее правило общения с врачами гласит: ведите себя уверенно и не позволяйте вешать себе на уши лапшу.
Не так давно я пошел к дерматологу, чтобы проверить свою слишком бледную кожу на наличие признаков солнечного кератоза, являющегося бомбой замедленного действия, чаще всего убивающей любителей поиграть в гольф, а также прослушать традиционную ежегодную лекцию о том, как важно пользоваться кремом от загара. Прежде всего мне пришлось петь и плясать, чтобы получить направление. Например, для этого понадобилось сходить на прием к новому терапевту, который был очень похож на Берта Уорда, игравшего Робина в самом первом сериале про Бэтмена. В результате я все-таки получаю направление и, взяв карточку медицинского страхования, отправляюсь к дерматологу. Оказавшись в приемной, я пару-тройку минут жду, пока секретарши закончат обмениваться свежими сплетнями, а потом слышу от них такое приветствие, каким встречают на пороге дома бомжапопрошайку. Мне приказывают отдать им страховую карточку, в сотый раз заполнить анкету с личными данными (хотя в них ничего не менялось) и предъявить направление. Я говорю, что направление им в компьютер переслали по сети, но та сплетница, что постарше, судя по всему, неправильно ввела с карточки номер моего страхового полиса и, естественно, не может его найти. Она раздражается и начинает обвинять меня в том, что я хочу прорваться к доктору без направления. В силу того, что я несколько часов искал терапевта, записывался к нему на прием, разговаривал с ним в кабинете, получал это направление, а потом еще и выкинул $20 долларов на такси, чтобы проехать семьдесят пять кварталов до этой клиники, меня такое обращение просто взбесило.
Первейшее правило общения с врачами гласит: ведите себя уверенно и не позволяйте вешать себе на уши лапшу.
«И что, по-вашему, я теперь должен делать? Просто развернуться и пойти домой?» – сказал я. Возможно, я произнес это слишком уж резко, потому что старшая из секретарш, несомненно привыкшая к покорному поведению запуганных пациентов, вздрогнула всем телом и пробормотала «Боже правый!» таким тоном, будто я только что вытащил откуда-то АК-47 и взял ее на мушку. Потом она вообще впала в оцепенение, но тот факт, что я уже начал набирать на своем «Блек-Берри» злобную жалобу в головную клинику, мотивировал на активные действия ту, что помоложе, и она, подскочив к компьютеру, в скором времени всетаки смогла разыскать мое направление. Было очень интересно наблюдать, что простой реакции на их привычную снисходительную манеру общения с пациентами оказалось достаточно, чтобы привести их в шоковое состояние и заставить работать. Они вроде бы реально перенервничали. Неужели я был первым пациентом, которого им не удалось запугать?
Я считаю, что рабство, в котором держат пациентов медицина и индустрия медицинского страхования, этот бесконечный корпоративный антагонизм в отношении клиента, начинается как раз с такого устрашения и запугивания на персональном уровне. Пациенты приходят к врачам, потому что знают, что с ними что-то не так. Это больные, усталые, часто уже старые и не очень хорошо соображающие люди, которые боятся враждебной, непробиваемой бюрократии никак не меньше, чем боли и смерти. Я попытался вспомнить, когда в последний раз мне доводилось наблюдать, чтобы медперсонал в приемной относился к своим несчастным клиентам с теплотой и состраданием, и у меня ничего из этого не вышло. Я вообще не понимаю, почему они еще не начали фотографировать пациентов в фас и профиль и снимать у них отпечатки пальцев.