Быть Руси под княгиней-христианкой
Шрифт:
Конница налетала на русичей и викингов несколькими волнами, и две-три передние в результате ответного удара почти перестали существовать. Большинство уцелевших всадников, спасаясь от секироносцев и воинов с двуручными мечами, повернули лошадей влево и вправо, внеся сумятицу и неразбериху в ряды навалившихся на оборонявшихся аланов и лазгов. Редкие смельчаки, решившие защищаться от русов и викингов, были смяты не успевшим сдержать коней следующим валом всадников. В просеки, прорубленные секироносцами и воинами с двуручными мечами, тотчас из глубины строя хлынули русичи и викинги. Конница оказалась рассечённой на две части и была вынуждена перейти к обороне.
Опытные воины, дейлемиты быстро оправились от неожиданности и правильно оценили сложившуюся обстановку. Часть воинов сдерживала викингов, отрезавших их справа и слева от долины. Дейлемиты
И тут на помощь русичам, вставшим живой стеной между рвущимися навстречу друг другу вражескими отрядами, пришли аланы и лазги. Не опасаясь больше удара дейлемитов, но и не решаясь напасть на них, они, оставив в обороне два передних ряда копьеносцев, взялись за луки и засыпали противника тучей стрел. Всадники, до которых было рукой подать, представляли собой лёгкие цели, в них было невозможно промахнуться даже посредственному стрелку. Свистевшие стрелы поражали лошадей и седоков десятками, густо устилая трупами и ранеными землю, затрудняя всадникам передвижение и превращая их в малоподвижные беззащитные мишени. Рискуя быть перебитыми стрелами до последнего человека, дейлемиты изменили направление своего главного удара, направив его на аланов и лазгов. Их напор был настолько яростным, что ряды копьеносцев были полностью вырублены, и дейлемиты, разметав со своего пути лучников, прорвались к сражающейся пехоте. Как ни стремились аланы и лазги избежать боя с вражеской конницей, теперь, смешавшись с ней, им поневоле пришлось биться. Перед входом в ущелье закипела битва, в которой каждый участник являлся одновременно нападающей и защищающейся стороной.
— Смотри, главный воевода, — раздался голос Свенельда, и он указал Олегу рукой в направлении ведущих в долину дорог.
Над обеими дорогами виднелись две начинавшиеся от верхушек деревьев и устремлявшиеся в небесную высь чёрные полосы. Они извещали Олега, что отряд Микулы готов к бою и ждёт приказа главного воеводы! Какой Микула молодец, додумался появиться с дружинниками не из леса, а спуститься в долину по дорогам, которыми туда пришло войско Мохаммеда и которые тот считал своим тылом! Русичи, нападающие со стороны Бердаа, куда Эль-мерзебан стремился преградить путь Олегу, вряд ли будут для того приятным сюрпризом и наверняка окажут удручающее впечатление на его воинов, особенно ополченцев.
— Вели дать Микуле знак, чтобы вступал в битву, — приказал Олег Свенельду.
Проследив за полётом четырёх стрел с дымными шлейфами, умчавшимися в направлении ещё не растаявших над дорогами чёрных полос, Олег перевёл взгляд на продолжавшуюся битву. Там, где друг против друга сражалась пехота, чаша весов явно клонилась в сторону русичей с союзниками. Напротив ущелья, где Олеговы воины противостояли вражеской коннице, о чьём-либо перевесе судить было трудно. Однако ясно было одно — на победу Эль-мерзебан не мог рассчитывать никак. Самый лучший исход сражения для него заключался бы в отступлении из долины с остатками своего войска. Но это противоречило планам Олега. Он не позволит Мохаммеду спастись от разгрома!
Вражеская труба затрубила часто-часто, её звуки были тревожными. Олег посмотрел на ведущие в долину дороги и не смог сдержать улыбки: на обеих виднелись дружинники Микулы. Они двигались ровными рядами, заполнив всю ширь дорог. Воины, шедшие по ведущей из Бердаа дороге, были уже у края долины, второй отряд миновал селение и приблизился к мостку у речушки, подле которого находился со свитой Эль-мерзебан. Хотя его охранял отряд сотни в две всадников, который не намного уступал по численности надвигавшимся русичам, Мохаммед не предпринял попытки задержать их, а поскакал со свитой и телохранителями вдоль речушки и остановился на её берегу недалеко от Узкого ущелья.
Оба отряда русичей тем временем вступили в долину и быстро перестроились в боевой порядок. Две с половиной сотни дружинников, из которых состоял каждый отряд, растянулись в три линии и двинулись к месту сражения, одновременно по пути сближаясь друг с другом, чтобы нанести удар по врагу не поодиночке, а единым кулаком. Соединившись, отряд Микулы ряд за рядом ринулся в битву, и уже через короткий промежуток времени её исход был предрешён. К этому моменту обе стороны понесли значительные потери убитыми, имели много раненых. Сражавшиеся под палящим солнцем в полном воинском облачении люди изрядно устали, и вступление в бой пяти сотен свежих, полных сил дружинников тотчас изменило его ход. Первыми не выдержали возросшего напряжение боя воины неприятеля из местных жителей: вначале поодиночке, затем группами они начали покидать поле битвы, устремляясь к краю долины, надеясь спастись в окружающих её лесистых горах.
— Главный воевода, ворог бежит! — воскликнул Свенельд. — Дозволь взять охранную сотню и рубить беглецов. Ежели ты замыслил сегодня наголову разгромить Мохаммеда, долину не должен покинуть ни один сарацин!
— Пусть бегут, — спокойно ответил Олег. — Вид спасающихся бегством товарищей ещё никогда не укреплял духа продолжающих сражаться воинов, а у части из них вызывает желание последовать их примеру. К тому же, возвратившись домой, они быстрее любых гонцов разнесут весть о нашей победе и том ужасе, что испытали в бою с нами. У страха глаза велики, их языки могут сослужить нам хорошую службу, уже сегодня вещая о нашей непобедимости. А вот дейлемитов мы действительно не должны выпустить из долины живыми, причём желательно с их Эль-мерзебаном.
Вражеская пехота, и прежде с трудом противостоявшая русичам и их союзникам, с приходом дружинников Микулы потерпела поражение. Вначале рухнуло на землю зелёное знамя ополченцев-мусульман, сражавшихся в едином строю с единоверцами-дейлемитами, затем та же участь постигла знамя с ликом Христа, развевавшееся над ополченцами-христианами, вздумавшими вместе с ним покинуть сражение. Примерно полторы сотни человек было вырублено охранной сотней Олега по его приказу. Спастись будет дозволено лишь тем ополченцам, чьи сердца объяты страхом, надолго поселившимся в них, но никак не тем, кто превыше собственной жизни дорожит боевым стягом и наверняка будет готов снова встать под него для борьбы с сегодняшними победителями! Олегу нужны живые свидетели его блестящей победы и рассказчики о мощи его войска, перед которой не устоит никакой враг, а не свидетели того, что горожане и земледельцы, взявшие в руки оружие и напялившие воинские доспехи, могут сражаться на равных с его воинами и под боевым знаменем отступить с поля даже проигранной битвы! Таким суждено разделить судьбу дейлемитов!
Остатки вражеской пехоты отступили к месту, где продолжала сражаться их конница, пытаясь создать единый отряд, чтобы проложить себе путь из долины. Однако это была безнадёжная затея: русичи и их союзники уже превосходили их в силах, были окрылены почти достигнутой победой, а несколько сот дружинников, пересевших на трофейных лошадей, свели на нет преимущества, которыми прежде обладала конница дейлемитов над своими пешими противниками.
— Главный воевода, дозволь напасть на Эль-мерзебана, — обратился к Олегу подскакавший на вздыбленном жеребце воин. Олег знал его — это был полоцкий сотник Брячеслав, с которым со времени неудачного морского похода великого князя на Царьград [58] связан был крепкой дружбой воевода Микула. — У меня в сёдлах больше полутора сотен дружинников. Охватив отряд Мохаммеда с двух сторон, прижмём к речке и пусть выбирает, что краше — полон или смерть. Да и дейлемитское знамя будет не лишним присовокупить к двум уже имеющимся, мусульманскому и христианскому.
58
...неудачный морской поход великого князя на Царьград... — Поход князя Игоря в Константинополь в 941 г., когда русские корабли были сожжены «греческим огнём».
— Добро, сотник. А чтобы не упустить Эль-мерзебана, возьми с собой и полусотню из моей охраны.
Разделив своих конных полочан и воинов Олега на две равные группы, Брячеслав с двух сторон атаковал Эль-мерзебана с его свитой и охраной. Однако надеждам сотника не суждено было сбыться. Когда одна группа русичей отрезала Мохаммеда от Узкого ущелья, а вторая от ведущих из долины дорог, и обе группы устремились вдоль речушки на Эль-мерзебана, его охранники тоже разделились на две части и поскакали навстречу дружинникам Брячеслава. Русичи и дейлемиты ещё не успели сойтись в бою, а Мохаммед со свитой и знаменосцем спустился к речушке, пересёк её и скрылся в прибрежном кустарнике. По всей видимости, он и сделал этот участок реки своей стоянкой, потому что знал о наличии здесь брода. В опасную для себя минуту он воспользовался им, бросив наперерез возможной погоне своих охранников-дейлемитов.